– Дмитрий Михайлович, здравствуйте! Вы – потомственный врач. В юности увлекались и физикой, и спортом. Когда к вам пришло осознанное решение стать доктором?
– Не сразу. Сначала хотел стать летчиком, потом футболистом. Далее увлёкся физикой. В 11 классе меня пригласили в школу юных математиков на кафедру радиофизики КГУ. Там я разрабатывал модели дебитомеров – расходомеров для нефтяников, с помощью которых определяют качество, дебит нефти из скважины. Но потом я понял, что это не мое. Главную роль в моем будущем становлении как врача сыграла моя старшая сестра. Она училась в медицинском техникуме. Когда она готовилась к экзаменам, то сажала меня, давала свои учебники и просила проверять её ответы. Там были вопросы по хирургии, акушерству, терапии, физиотерапии и ЛОР-болезням. Я вчитывался в это, и мне было интересно. Тогда я понял, что буду хирургом.
– То есть прямо четко хирургом не терапевтом, не пульмонологом?
– Когда я пришел в приемную комиссию КГМИ, сразу отдал документы на лечебный факультет. Я закончил школу с отличием. Поэтому мне нужно было успешно сдать профильный экзамен. Я сдал физику на отлично и сразу был зачислен на лечфак. Моим любимым преподавателем стал Валишин Эдуард Салихович. Тогда он был ассистентом, начинающим преподавателем на кафедре нормальной анатомии. Потом он стал заведующим кафедрой, авторитетным профессором.
Весь второй курс обучения по вечерам и ночам я проводил в дежурной клинике по экстренной хирургии, практиковался. На третьем курсе врачи, поняв мою настойчивость, начали брать в операционную, я уже ассистировал. Свои первые самостоятельные операции я сделал после окончания четвертого курса, проходя врачебную практику в Лениногорске, под контролем хирургов. Тогда там была мощная центральная районная больница, в ней работали великолепные хирурги. Многие из них обучались в специальной ординатуре, изучали иностранные языки, после чего работали за рубежом.
– Дмитрий Михайлович, вы закончили институт в 1972 году. То есть больший период своей профессиональной жизни вы проработали в Советском Союзе. Есть устойчивое мнение, что раньше медицина и образование были лучше. Вы согласны с этим?
– Конечно. Во-первых, уровень подготовки был совершенно другим. Во-вторых, было меньше студентов. У нас, например, на курсе было 140 студентов, сейчас уже 300. Но возможности клиники тоже не безграничны. В-третьих, тогда работали светила хирургии. Школа была совсем другой.
– Насколько современные студенты отличаются от тех, что были раньше?
– Менталитетом, отношением к самой работе. Таких фанатов, как мы, становится все меньше. Во время моего студенчества мы учились вместе 5 лет, после чего переходили в группы на 6 курсе по специальностям в субординатуру. Сейчас учатся 6 лет, после чего те, кто не хочет продолжать свой путь по какой-либо специальности, проходят аккредитацию и становятся врачами, которые могут работать в поликлиниках. Я этому всегда возмущаюсь. Как можно человека чуть ли не со школьной скамьи отправлять в поликлинику вести самостоятельно прием?
– Ну как со школьной скамьи? Шесть лет учились.
– Чтобы стать настоящим врачом, нужно не только осваивать учебную программу, которая дается в Высшей школе медицинского университета, но и постоянно работать над собой, дежурить по неотложной хирургии. Я всегда говорю первокурсникам, что они должны выбрать, кем хотят стать уже на курсе 3 или 4. И ходить на дежурства в больницу, овладевать навыками, необходимыми для этой специализации. Но в итоге к нам на аттестацию приходят студенты 6 курса, которые не знают, кем хотят стать, и не могут ответить на этот вопрос.
– Почему так получается, что на 6 курсе они не знают, кем хотят быть?
– В 2005 году в России появился национальный проект «Здравоохранение». Уже тогда 20% студентов после окончания медицинского университета не шли работать по специальности. В 2006-2007 годах 40%. Чем дальше, тем больше. Дошло до 70%. То есть студенты заканчивали вузы и растворялись. Сейчас ситуация такая же. Выпускники идут работать в страховые компании, в какие-то фирмы, в частные предпринимательские организации.
– А почему так? Может, зарплата у врачей маленькая?
– Совершенно верно! Некоторые, кстати, уезжают в Москву, там зарплаты выше. Многие мои знакомые, уехав туда, стали получать в два-три раза, а то и больше, чем зарабатывали здесь.
– Вы – последовательный критик реформы здравоохранения. Но что надо сделать, чтобы реформа удалась? А врач и в Москве, и в Казани, и в Уфе, и в Ижевске получал хорошую зарплату?
– В этом году 51 год, как я работаю в здравоохранении, не считая студенческих лет. Самое главное, нужны не только хорошая зарплата, но и современная материально-техническая база больниц. В Казани, например, всего лишь 4 клиники, которые более-менее соответствуют европейским стандартам. Это РКБ, 7 городская больница, МКДЦ и, может быть, шестая больница.
– Врачи стали хуже, больницы плохие, какие перспективы? Мне страшно попасть в больницу с тяжёлым заболеванием.
– Больницы в нормальном состоянии. Но по-хорошему многие из них надо уже модернизировать. Раньше в Казани уровень больниц №№12, 10 и 16 был лучше. Но стоит отметить, что сейчас любой пациент может прийти в РКБ, 7 городскую больницу. Там обязаны принять всех обратившихся.
– Чтобы прийти в эту больницу, надо, чтобы доктор в районе поставил верный диагноз, и ты с ним уже пришёл.
– Мы лечим всех пациентов, в том числе и тех, кто приезжает к нам из других районов, городов, стран СНГ.
– Сейчас активно обсуждают импортозамещение. В медицине это возможно?
– Есть замечательные российские предприятия, которые производят хирургические инструменты, аппаратуру. У них хорошее оборудование. Но надо их поддерживать.
– А в лекарственном обеспечении?
– Все аналоги у нас есть, кроме лекарств для тяжёлых заболеваний. Их трудно найти.
– Предлагаю перейти к практическим вопросам. Мы пережили серьёзную пандемию COVID-19. Очень много стало обращений от пациентов с непонятными проблемами внутренних органов. Это так?
– В какой-то степени. Но увеличений в несколько раз, например, нет. Раньше реже встречалась патология сосудов ЖКТ.
– Здесь можно провести прямую связь?
– Конечно. Коронавирус поражает эндотелий сосудов, а люди в пожилом возрасте не принимают необходимые препараты своевременно, поэтому у них бывают проблемы. Но чтобы в разы увеличение было – такого нет. Стало меньше панкреатитов, потому что стали меньше пить, правильно питаться.
– Сейчас же все ведут здоровый образ жизни?
– Не совсем. Есть много тех, кто не соблюдает ни культуру питания, ни потребление воды. Хотя их и стало меньше.
– Вы – легенда хирургии. Как сохранить здоровье и быть в хорошей физической и интеллектуальной форме, как вы?
– Так как я начинал хирургическую деятельность с оперативного лечения пациентов с язвенной болезнью желудка и двенадцатиперстной кишки, могу уверенно сказать, многое зависит от состояния нервной системы. Чтобы не болеть, надо изменить отношение к жизни. Во-первых, делать людям добро. Больше всего человек страдает, когда он озлоблен и угрюм. Во-вторых, все зависит и от характера пищи. Не надо злоупотреблять солёным, острым, алкоголем и так далее.
Самое главное, когда общаешься с человеком и смотришь на него, нужно видеть в нём самого себя. То есть относиться к нему так, как ты бы хотел, чтобы отнеслись к тебе. Поэтому студентам всегда говорю, что, когда вы смотрите на больного, вы должны видеть в нем себя, своего папу или свою маму, чтобы чувство уважения и добра было всегда.
– А рюмочку можно?
– Рюмочку обязательно, но только в меру.
– Спасибо вам большое! Поздравляю Вас с Днём медицинского работника и в вашем лице я хочу поздравить всех докторов, врачей и санитаров нашей республики с наступающим праздником!
– Спасибо!
Подписывайтесь на наши Telegram-канал, YouTube-канал, группы в VK и Одноклассниках и следите за актуальными новостями.
Если вы стали очевидцем интересного события, сообщите об этом нашим журналистам: info@tatarstan24.tv или +7 900 321 77 22.
