– Камияр Мижагитович, здравствуйте! Уборочная страда в Татарстане практически завершилась. Каковы первые итоги?
– Собрано почти 3 700 000 тонн зерна. Но кроме этого, уборка – это в том числе уборка технических культур: подсолнечника, сахарной свеклы и овощных культур.
– В прошлом году урожай был рекордным. Было собрано 5 200 000 тонн. Я помню, что сельхозработники говорили, что это очень много, и цены на зерно будут падать. То есть они могут остаться в убытке.
– Аграрии все время стремятся получить больше урожая. Мы думаем, что если урожай будет больше, то у фермеров появится достаточное количество средств на закупку техники и новых семян. Однако у аграриев две беды: когда урожая нет и когда урожай большой. Первая связано с тем, что мы должны откуда-то его закупить. А если урожай большой, то его некуда деть.
– 3 миллиона 700 тысяч тонн – это оптимальный урожай?
– Его достаточно, чтобы удовлетворить внутренние потребности. Я имею ввиду хлебопекарную промышленность и корм скота.
– Аграрии жаловались, что денег мало, потому что цены упали в прошлом году. Какая ситуация в этом году? Они подрастут?
– Дело в том, что цены еще не растут так, чтобы закрыть расходы, которые понесли весной наши фермеры. Их в целом не удовлетворяет агроэкономическая политика, которая существует в России. Это связано с экспортом продукции. Вы знаете, что в России в прошлом году был рекордный урожай. Зерно начали вывозить за пределы страны. Ввели таможенные пошлины. При этом себестоимость продукции была где-то около стоимости зерна. Допустим, себестоимость одной тонны пшеницы составляла 7-8 тысяч рублей, а продаем мы, например, по 15. Логистика съедает 2000 рублей за тонну, и более 5000 рублей съедает таможенная пошлина. Аграрию остается два с лишним рубля прибыли. Это не те проценты, которые мы ожидали в 2022-м году, и тем более не то, чего мы ожидаем в 2023-м.
–Камияр Мижагитович, рекордный урожай, который мы собрали в прошлом году, удалось реализовать или сохранить?
– К сожалению, нет. Агрохолдинги сохранили, потому что у них есть элеваторы. Однако мелкие ушли в убыток. Многие хозяйства работают нерентабельно. Я считаю, что государство посредством межгосударственных договоров, соглашений, должно находить, куда девать зерно. По какой цене его продавать, чтобы и государство не проиграло, и фермер остался при деньгах. Только в этом случае успех одного агрария и всего государства будет таким, какой нужен нашей экономике. Экономика сельчанина связана со многими отраслями. Каждое рабочее место в сельском хозяйстве дополнительно даёт рабочие места ещё в 8-9 отраслях.
– В последние годы государство оказывает невероятную поддержку сельхозпроизводителям. Я говорю относительно того, что было раньше, в 90-е годы. Насколько эффективна эта поддержка?
– В 2022 году валовая продукция сельского хозяйства составила 344 миллиарда рублей. 4,5% от валовой продукции выделено для дальнейшего развития агропромышленного комплекса РТ. Этого недостаточно. У нас проблема не в том, что мы много производим, а в том, что нам негде хранить. И речь не только о зерне, но и овощной продукции.
– Что же не построить элеваторы в таком случае?
– Совершенно верно. Нужно отменить таможенные пошлины или давайте эти средства мы направим на то, чтобы построить элеваторы с организационно-правовой формой СПоК. А мы сейчас вынуждены хранить зерно в приспособленных хранилищах.
– Так всё-таки закупочные цены на зерно в прошлом году устроили сельских производителей?
– Нет, не устроили. Они были низкими. К этому, я ещё раз хочу подчеркнуть, добавились экспортные пошлины.
– Все говорили, что цены были низкими, а теперь еще экспортные пошлины, как вы говорите, то есть вывозить за границу было нерентабельно. Тогда почему мы, потребители продукции, не ощущаем этого по ценам в магазинах. Все говорили будет низкая стоимость на зерно, значит хлеб должен цене упасть. Много молока, значит молоко должно упасть. А всё очень дорого. Цены растут и растут.
– Для нас это тоже показалось абсурдным. Мы удивлялись. Из зерна делают муку, из муки хлеб, а он вырос в цене. Возьмем то же молоко. Когда мы говорим про молоко, у фермеров, которые занимаются молочным животноводством, сразу в горле появляется оскомина. Потому что мы производим более 2 млн тонн молока и взяли обязательство на 2023 год надоить 2 млн 100 тысяч. Цены упали практически в два раза. А почему в торговых сетях цены не падают хотя бы в полтора раза? Получается, кто имеет выгоду? Сельхозпроизводитель – нет, переработчик – да, торговая сеть – да. А кто молоко доит? Где оно доится? На ферме. Кто должен больше иметь-то? У нас получилось, что прибыль фермера составляет 2 рубля. У переработчика остается 22 рубля, у торговой сети 30 рублей.
– То есть самый большой бенефициар всего этого – это торговая сеть?
– Совершенно верно. Они говорят, что у них большие накладные расходы, а у сельчанина мало? Чтобы корова начала доиться, надо ее держать три года.
– Сколько сейчас закупочная цена литра молока?
– У разных категорий разные цены. Крупные закупают от 25 рублей за литр. У некоторых сельскохозяйственные потребительские кооперативы закупают за 28-30 рублей. Самая низкая цена, за которую продают фермеры и крестьянские подворья, составляет 17 рублей за литр.
– Я заходил вчера в магазин и купил литр молока, а точнее 900 грамм, по скидке за 68 рублей.
– А почему так? Дело в том, что это молоко нормализованное, с него сняты сливки, потому что фермерские хозяйства для того, чтобы дополнительно иметь прибыль, соответствующим образом кормят коров хорошим кормом. Получается установлено не 3,6%, а 4,5% жирности. Здесь вот такая арифметика. То есть за литр молока они получают 900 грамм той продукции, грамм сливок, которые отдельно проходят совершенно по другой плате.
– Получается с капустой, картофелем, огурцами, помидорами та же самая история? Вроде говорят, хороший урожай, но татарстанскую продукцию жители республики, если и могут увидеть, то только разве что на ярмарках. В торговых сетях всё привозное, и всё очень дорого.
– Я хочу воспользоваться моментом и сказать, что с 9 сентября в республике стартовали традиционные субботние ярмарки, которые организует Минсельхоз РТ. Участвуют, конечно, фермерские хозяйства, крестьянские подворья и сельскохозяйственные потребительские кооперативы, которые привозят эту же капусту, этот же картофель, морковь, свёклу, чтобы удовлетворить потребности наших жителей. Но, когда я говорил о хранилище зерна, то, если мы возьмем муниципальные районы, то можем по пальцам пересчитать, в каких есть хранилище овощных культур, а в каких совсем нет. Для того, чтобы эти хранилища появились во всех муниципальных районах, предпринимается недостаточно мер. Есть желание – строй. Нет желания – нет. Но есть и государственная задача. Необходимо создать кластер овощеводов для гарантированной поставки овощей в течение года. Механизм у ассоциации имеется.
– Тогда вы мне объясните, ту же капусту, к примеру, везут из стран Центральной Азии. То есть там есть хранилище? Или она произрастает и сразу уезжает в Россию?
– Дело в том, что у Средней Азии и центральной части России другие климатические зоны. У них лето начинается с марта. Тогда к нам напрямую поступает ранняя капуста. В конце мая у нас появляется капуста. Она получается дешевле, чем осенняя капуста. Осенняя капуста, конечно, дороже.
– А почему в магазинах, в том же марте или феврале, к примеру, наши овощи стоят дороже, чем привозные экзотические фрукты.
– Это объяснить можно. Дело в том, что каждая продукция имеет свою стоимость. Здесь те затраты, которые несут сегодня сельхозтоваропроизводители, к сожалению, выше.
–Почему? То есть вырастить бананы и привезти их из Эквадора в Россию дешевле, чем вырастить картошку и положить её в соседний магазин?
– Центробанк принял решение увеличить процентную ставку. Было 5%, а сейчас от 15-18%. Самые низкие 12%. Если я несу расходы, которые мне не нужны, а прибыль, которую я получу, нужна мне для расширенного производства. Если я этого не сделаю, то я вылетаю в трубу. Свою роль в этом должны сыграть государственные субсидии. Для того, чтобы, допустим, если мы произвели лишнее зерно, можно было пустить эти субсидии на установку хранилищ, снижение цен на удобрение.
– А в Эквадоре государство тоже дает субсидии тем, кто выращивает бананы?
–Я не знаю, но я могу представить, как все растет там и как здесь, и какие силы человек вкладывает для того, чтобы вырастить картофель или капусту здесь. У нас из года в год под видом естественных монополий растет себестоимость электроэнергии, себестоимость зерна. Топливо растет в цене практически каждую неделю. Мы эти расходы опять должны брать на себя или все-таки увеличивать цены на свою продукцию? Должна быть агроэкономическая политика, которая бы позволила нам, фермерам, верить, что мы всё-таки те люди, которые гарантируют продовольственную безопасность. К нам необходимо относиться соответствующим образом.
– Я думаю, что если бы это не имело вознаграждения в виде материальных преференций, то всё равно никто бы в поле не выходил.
– На первом месте у фермеров все-таки стоит любовь к земле. Если с вами соглашаться, то нам всем надо переезжать в Казань, что некоторые аграрии уже начали делать. За 20 лет более 100 тысяч человек переехали в Казань из сёл и деревень.
– Но что бы не говорили, а сельское хозяйство нашей страны сделало огромный рывок. На протяжении последних лет все время говорилось о продовольственной безопасности. Сейчас можно уверенно сказать, по каким позициям мы полностью обезопасили себя от импорта?
– Если подойти к этому серьезно, то у нас остаются только овощная и фруктовая зависимость. Если взять Татарстан, то говядиной мы обеспечены на 100%. Если взять хлебобулочные изделия, по зерну мы тоже имеем 100%. Единственное, за пределами наших возможностей остаются технические культуры. Практически на 80-90% мы зависимы от импорта семян.
– Кстати, когда начали накладывать санкции на нашу страну, то в первую очередь говорили о том, что могут пострадать сельхозпроизводители, потому что семенной и племенной фонд в большинстве своем импортный. Каковы результаты за эти два года, нам удалось импортозаместиться?
– Проблему с посевом решили через параллельный импорт, через третьи страны. Но мы же должны думать все-таки на 5-6 лет вперед. Поэтому Минсельхоз России предпринимает меры и направляет средства для того, чтобы семена всё-таки были свои. И не только семена. Если взять животноводство, птицеводство, то мы также зависимы. Здесь надо и на уровне Татарстана решать эти проблемы. Так, наш научно-исследовательский институт сельского хозяйства занимается выведением собственных сортов.
– Получается, срок импортозамещения по зерновому фонду 5-7 лет?
– Да, верно.
– Еще одна проблема, которую тоже называли экономисты и специалисты сельского хозяйства, – это аграрная техника, которая тоже в большей части была импортная. Как с ней обстоят дела?
– За технические перевооружение ответственен замминистра сельского хозяйства. Некоторые запасные части начали изготавливать на наших заводах, у которых есть возможность их сделать.
– Та техника, которую производит Россия и дружественные нам страны, может заменить импортную?
– Годы показали, что и белорусские тракторы марки МТЗ (Минского тракторного завода – прим. ред.) разных тяговых усилий, и трактор К-700 кировского завода вполне приличны, могут заменять и заменили те импортные тракторы, которые были до санкций. Развитие нашего машиностроения также занимает огромное место в экономике. И поэтому совместно с Академией наук РТ, министерством сельского хозяйства мы стараемся решить существующие проблемы. В Татарстане недавно был праздник День поля, на котором присутствовал генеральный директор Минского тракторного завода. Они готовы произвести те тракторы, которые нужны нашим заказчикам. Но заказчиком выступает кто? С одной стороны, Минсельхоз через «Росагролизинг», откуда мы получаем технику в лизинг. С другой стороны, фермер или другой сельхозтоваропроизводитель. Но для этого нужны средства. А средства откуда приходят? Это зерно, это молоко. Но покупательская способность наших фермеров, конечно, оставляет желать лучшего.
– А как же льготные кредиты, лизинг, другие возможности, субсидии, которые дает государство?
– Они играют роль, но этих средств недостаточно. Видимо, не всем хватает. Да и нам не хватает.
– Ну как же всем не хватает, если мы практически за последние годы полностью импорта заместились по всем позициям сельхозпроизводства?
– Мы-то произвели, а прибыль где? Какой фермер или сельхозтоваропроизводитель может взять из кармана более 20 млн рублей, чтобы выплатить деньги за комбайн? Вопросы ценообразования промышленной продукции и нашей продукции не вяжутся, не сопоставимы. Мы не можем приобрести достаточное количество техники, которая нам необходима. Мы, к сожалению, работаем на той технике, которую можем позволить.
– Какие прогнозы по ценообразованию на урожай 2023 года?
– Если бы кто-то знал…Мы знаем, что если ЛПХ закупает зерно у фермера, то, зная цену этого зерна, он говорит, что согласен, например, закупить по 10 рублей. Это удовлетворяет и фермера, и ЛПХ. Но пусть государство ведет с нами такой же диалог в плане экономики. Чтобы мы до декабря знали цену своего зерна, которое будет произведено в 2024 году.
– То есть получается, вы пока не знаете, по какой цене будет продаваться зерно и покупаться?
– Нет. Когда нам надо закрывать проценты и кредиты в банке, мы исходим из того, за сколько у нас покупают. Не мы занимаемся ценообразованием, к сожалению. Мы вынуждены соглашаться для того, чтобы не было проблем с банками и ссудами.
– Давайте представим идеальную ситуацию. Вы – министр сельского хозяйства страны. Какие бы первые три решения приняли?
– Во-первых, министра сельского хозяйства и продовольствия назначает президент нашей страны или нашей республики. Но я бы дал министру прочитать Указ №400 (Указ Президента РФ от 02.07.2021 N 400 "О Стратегии национальной безопасности Российской Федерации" – прим. Ред.), где затрагиваются вопросы продовольственной безопасности, затем взял бы у него экзамен на знание Указа и Послания Раиса нашей Республики Р.Н. Минниханова. А, в-третьих, посоветовал бы проводить тесную работу с общественными организациями, такими, как наша. Тогда все будет хорошо.
– Мне кажется, в любом случае все будет неплохо. Спасибо большое, что пришли к нам в студию! Очень приятно было с вами пообщаться!
– Спасибо!
Подписывайтесь на наши Telegram-канал, YouTube-канал, группы в VK и Одноклассниках и следите за актуальными новостями.
Если вы стали очевидцем интересного события, сообщите об этом нашим журналистам: info@tatarstan24.tv или +7 900 321 77 22.
