– Здравствуйте! 10 лет прошло с тех пор, как Казань принимала Универсиаду. Давайте вспомним, как всё начиналось. Кому пришла идея провести Универсиаду в столице Татарстана?
– Если мы окунемся в десятилетнюю историю, то сейчас практически экватор Универсиады. А еще в этом году 15 лет с того дня, как Казань, Татарстан, Россия одержали победу в заявке. Это произошло 31 мая 2008 года в Брюсселе. Победа в заявке случилась со второго раза. Я практически не был вовлечен в заявочную кампанию. Я включился в подготовительный процесс, после того, как победную грамоту привезли в Казань.
– А что помешало выиграть Казани в первый раз?
– Когда мы оформляли первую заявочную книгу, для нас это было чем-то неизведанным. Тогда мы еще не понимали, как правильно все изложить и преподнести. Но делали так, как считали нужным. В заявочную кампанию мы включились на финишной прямой, когда другие участники уже были в ней. Мы пытались за короткий промежуток времени объять необъятное. Но нам не хватило немного, чтобы это объятие замкнуть.
– Но появился опыт.
– Безусловно, без поражения не бывает побед. После этого у нас появился опыт и понимание того, что нужно усилить. Когда первая заявочная кампания была завершена неудачно, Минтимер Шарипович с Рустамом Нургалиевичем приняли решение, что во второй раз мы идем обязательно за победой. Тогда для Международной федерации университетского спорта был предложен ряд изменений правил отбора кандидатов на право проведения Универсиад. Было предложено увеличить сроки выбора города для того, чтобы было больше времени на подготовку. Тогда Марат Бариев предложил провести в Казани большую международную конференцию по развитию студенческого спорта. Мы смогли привезти на эту конференцию не только ученых из разных стран, но и руководство FISU. Они увидели город, увидели его развитие, оценили потенциал.
– То есть, такая своеобразная презентация?
– Да, чтобы организаторы убедились в том, что город действительно достоин провести это событие, что у нас развита транспортная инфраструктура, гостиничная инфраструктура, аэропорт. Но когда мы предприняли вторую попытку, большую роль сыграла легкоатлетическая эстафета. Она стартовала 9 мая 2008 года из Казани. Легкоатлеты со всей республики, по-моему, были даже из других регионов, по очереди бежали до Брюсселя. По дороге, останавливаясь в городах, в населенных пунктах, они собирали подписи в поддержку заявки Казани. В итоге удалось собрать более 200 тысяч подписей.
– Это было ваше ноу-хау? Такого до этого никто не делал?
– Да. За легкоатлетами, конечно, шла колонна с продовольствием, медикаменты, были доктора. Спортсмены прибежали в Брюссель, в штаб-квартиру ФИСУ, за час до презентации голосования по выбору кандидатов. Это впечатлило членов руководящего состава Международной федерации университетского спорта и сыграло серьезную роль в нашей победе. Тогда и сама заявка была сделана по-другому, были другие ролики, были по-другому сформированы презентации, речи. В совокупности благодаря всему этому удалось убедить членов FISU, чтобы они отдали голоса за Россию.
– Я так понимаю, что Универсиада стала своеобразной репетицией Олимпиады 2014 в Сочи?
– Да. Это большие мультиспортивные соревнования, ничем не отличающиеся по сервисам, по организации, по координации. Сочинская заявка одержала победу в 2007 году. Мы победили в 2008 году, но получилось так, что наше мероприятие прошло раньше на семь месяцев. Это сыграло на руку, потому что очень многое из того, что было запланировано под Сочи, обкатывалось у нас. Это вопросы телекоммуникационной инфраструктуры, транспортного и медицинского обеспечения, безопасности, координации игр.
– В 2009 году вы стали первым заместителем Дирекции по подготовке Универсиады. Вы в тот момент представляли, с каким объемом работ вам придется столкнуться?
– Я начал заниматься Универсиадой с июня 2008-го года, с того момента, как руководители вернулись из Брюсселя. Буквально на следующий день у нас уже началась подготовительная работа. Она была связана с формированием инфраструктуры, прежде всего, под проведение мероприятий, с анализом того, что есть, что нужно достроить, что отремонтировать и т. д. Я понимал, что предстоит огромное количество работы. Мы ездили, изучали опыт, смотрели, как организовываются разные мероприятия.
– Это был поиск через ошибки или существовали какие-то наработанные технологии?
– Было все вместе в совокупности. Были материалы, которые нам дали коллеги с Международной федерации. Мы взяли их за основу, но вместе с тем привносили и свой опыт. Когда мы начинали подготовку, мы учились. Мы поехали в Сербию большим десантном и изучали их опыт проведения Универсиады. Мы облазили все объекты, всю деревню, всю транспортную инфраструктуру. На одном из обходов деревни Универсиады вместе с Рустамом Нургалиевичем нас сопровождал мэр деревни Универсиады Ранко Славкович – очень дотошный специалист, который рассказывал все до мелочей. Тогда и мы, и наши руководители прониклись степенью его погружения и сделали ему предложение консультировать нас при проведении Универсиады в Казани. Сначала он приезжал наездами, а в 2010 или 2011 году полностью переехал сюда вместе с семьей. Он до сих пор работает в команде дирекции и реализует большие проекты.
Также мы подтянули в качестве партнеров-консультантов компанию PricewaterhouseCoopers, которые помогли внедрить проект управления. Это было очень непросто. Приходилось делать это только кнутом, практически без пряника. Качество проведения Универсиады показало правильность подхода. Эти наработки применялись на чемпионатах мира по футболу и по водным видам спорта, на WorldSkills.
– Что было самым сложным из всего объема работ?
– Самое сложное – работа с людьми. Мы постоянно были в состоянии пиковой нагрузки, на протяжении трех лет подготовки к Универсиаде. Где-то что-то у кого-то не получалось, кто-то что-то не понимал, где-то были эмоции. Кто-то не выдерживал, уходил, кто-то через слезы, преодолевая себя, продолжал работать на благо этой идеи. Но надо сказать, что идея была настолько одержимой для каждого участника процесса, не только дирекции, но и для всего Татарстана, России, что все работали как единый кулак, как единая команда, поэтому удалось прийти к такому результату.
– Я недавно пересмотрел открытие Универсиады. Так вот, не каждая Олимпиада может сравниться по зрелищности с этим шоу состоявшемся на казанском стадионе. Универсиада в столице Татарстана – самый масштабный, самый представительный, самый красочный проект. Вы сознательно шли на эти рекорды?
– Да. По минимуму требований, который нам выдали FISU, мы могли предложить три дополнительных вида спорта, которые развиты в нашей стране, в нашем регионе. Но в итоге к 13 обязательным видам спорта мы смогли добавить 14 дополнительных. В итоге мы набрали спортивную программу из 27 видов спорта. Помню, когда мы презентовали проект тогда еще президенту страны Дмитрию Медведеву, он предложил добавить в программу гребной спорт. В Казани как раз были хорошие традиции гребного спорта, но в 90-е годы они ушли в упадок. Озеро Средний Кабан соответствовало по своим географическим параметрам под все требования, не нужно было ничего расширять и увеличивать. Тогда мы приняли решение сделать гребной центр на озере Кабан. Мы построили необходимую береговую инфраструктуру, и, соответственно, у нас появился гребной канал. Но зато сегодня территорию привели в порядок, она стала востребована среди горожан, спортсменов, появился новый зоопарк.
В целом городская инфраструктура поменялась. Появился новый терминал аэропорта, появился аэроэкспресс из аэропорта в Казань, появились новые дорожные развязки. Больше половины построенных спортивных объектов ушло высшим учебным заведениям, студенты до сих пор пользуются этим как наследием студенческих игр. В Европе, например, соревнования проводят на 30-40 летних объектах, новую инфраструктуру не разрабатывают.
– Как сказал Дмитрий Губерниев, комментируя одно из мероприятий, которое прошло в Европе: «Чистенько, но скромненько».
– Более, чем скромненько. В США недавно завершилась зимняя Универсиада. Да, знаменитый город с олимпийскими традициями. Но, по словам коллег, все скромно, аскетично, значит, без высокого уровня присутствия. На церемонии был губернатор. У нас, извините меня, Владимир Владимирович неоднократно проводил заседания оргкомитетов, посещал объекты, принимал участие в церемонии открытия. Без его поддержки не удалось бы сделать то, что мы сделали. Хочется сказать ему большое спасибо за то, что он уделяет спорту такое внимание. Даже в нынешней обстановке он регулярно поддерживает наши спортивные инициативы, в том числе сейчас по проведению новых мероприятий.
– Всегда, когда проводятся какие-то крупные международные соревнования, возникает вопрос, как будет использоваться инфраструктура по их окончании. Возникал такой вопрос и в Казани. По прошествии 10 лет можете сказать, задействованы ли объекты в полной мере, отработали ли они те вложения, которые были затрачены на них из бюджета?
– Наследие, которое сформировалось и используется после Универсиады в Казани, – это лучший мировой опыт. Изначально, когда мы начали планировать размещение инфраструктуры, взяли генеральный план развития города, посмотрели, какие спортивные объекты планировались. Во-вторых, мы взяли наши высшие учебные заведения как основную студенческую, то есть клиентскую группу. У вузов огромное количество свободных земель, также было и тогда. Наши вузы в 90-е годы утратили спортивную инфраструктуру, но новую не приобрели, а условий для занятий физкультурой, спортом у них особо и не было. Поэтому все вузы, которые сочли возможным предложить свои земельные участки для реализации этого проекта, мы использовали. Это и КФУ, и Аграрный университет, и Институт культуры, и другие учебные заведения. Тогда же, в 2010 году, мы приняли решение, что перевезем Академию спорта в Казань, передадим ей здание международного центра, который сегодня является учебно-лабораторным корпусом. Также передадим ей ряд спортивных объектов. Кроме того, разделим деревню Универсиады между КФУ и академией спорта. Помимо прочего, мы расписали спортивные объекты по вузам.
Сейчас объекты Универсиады работают абсолютно эффективно, потому что они востребованы, на них постоянно проводят соревнования. И по количеству соревнований, которые состоялись после Универсиады в Казани, можно увидеть, насколько эта инфраструктура востребована.
– Именно Универсиада позволила говорить о Казани как о спортивной столице России. Но в прошлом году из-за санкций республика лишилась 21-го международно-спортивного мероприятия. Нет ли опасения, что Казань может потерять спортивную форму?
– Опасений нет. На сегодняшний день наработано очень многое. Отмены понятны, но мы тоже не стоим на месте. Мы смотрим, какие новые форматы соревнований мы можем провести. В прошлом году в Казани, например, состоялись Игры Дружбы, соревнования по водным видам спорта. Они вызвали достаточно хороший интерес. В следующем году Казань принимает Игры Будущего. Это новый проект, который инициирован Россией. Это совмещение цифрового спорта и реального спорта. Победитель определяется по сумме двоеборья. Сначала виртуальная игра в футбол, волейбол, хоккей или что-нибудь другое, дальше игра на реальной площадке.
В следующем году запланировано проведение еще одного мультиспортивного мероприятия на базе Казани – это Игры стран БРИКС. Мы планируем, чтобы в них принимали участие не только страны, представляющие БРИКС, но и страны, которые имеют намерение войти в это объединение. А это порядка 15-20 стран. Хотя я не исключаю, что желающих приехать, вероятно, будет и больше. Буквально на днях состоится Суперкубок по футболу. Если посмотреть линейку чемпионатов России, кубков России и каких-то других международных турниров, не скажу, что Казань обделена. Возможности, которые здесь созданы для проведения соревнований, есть мало в каких городах. Но в качестве примера я вам скажу, что на сегодняшний день чемпионат России по плаванию можно провести только в двух городах страны – это Казань, которая до последнего была единственным городом, и Екатеринбург, где построили дворец водных видов спорта в рамках программ подготовки к Универсиаде. Там мы будем проводить международный фестиваль университетского спорта с 19 по 31 августа.
– А как быть со спортсменами? Им нужно состязаться и состязаться не только с представителями стран БРИКС, но и с сильнейшими спортсменами, которые представлены на мировом уровне. Сейчас они лишены этой возможности. Как им выходить из ситуации? Какие решения принимаются на вашем уровне?
– Те ограничения, которые наложены на возможность участия наших спортсменов в соревнованиях, политизированы, вне рамок любого правового поля. Для того, чтобы сохранять соревновательную практику, сегодня федерации, во-первых, организуют турниры под своей эгидой в различных форматах. Во-вторых, изменены форматы проведения чемпионатов России, кубков России, где у ребят есть возможность больше выходить на соревнования, и графики этих соревнований адаптированы под международный календарь. Ряд международных федераций разрешили россиянам участвовать в соревнованиях по некоторым видам спорта, и наши спортсмены принимали и принимают участие в них.
Но новые формы соревнований мы в любом случае проводим и организуем. В прошлом году мы провели Спартакиаду сильнейших спортсменов по летним видам спорта. Следующий зимой планируем провести по зимним. Что показала Спартакиада? Во-первых, молодежь, которая подрастает, имела возможность выступить с сильнейшими спортсменами. Во-вторых, молодежь показала достаточно высокие результаты, а, порой, даже опережала ведущих спортсменов. Это говорит о том, что у нас есть достаточно хороший кадровый резерв.
Не скажу, что мы стали существенно ниже или хуже. Мы в принципе находимся в одной зоне горизонта с международными результатами.
– То есть мы пока выжидаем? Или есть какие-то перспективы выхода из ситуации?
– Перспективы есть. Мы уверены, что это не может продолжаться бесконечно, потому что сегодня и иностранные спортсмены, не все, конечно, но многие из них заявляют, что хотят вернуть спортсменов из России. Потому что им нужна конкуренция, ведь во многих видах спорта наши спортсмены играют ведущую роль в мировом спорте. Наши тоже чувствуют, что им не хватает конкуренции, что им не хватает этих миллиметров, миллисекунд для роста, для дальнейшего совершенствования. Поэтому надеемся, что это разрешится в самое ближайшее время.
– Как вы думаете, каковы перспективы Игр Будущего, которые пройдут в Казани в следующем году? Это станет нашей новой Олимпиадой?
– Мы знаем, что киберспорт достаточно прибыльный. Очень много ребят, молодежи играет в киберигры. Но в то же время мы понимаем, что это опасная вещь, во-первых, потому что в контент киберигр можно зашить разного рода посылы, которые могут оседать в головах наших детей, подростков. Во-вторых, без нормальной физической активности нет развитого здорового человека. Когда мы общались с руководителем Федерации киберспорта России, он сказал, что у него требования ко всем, кто играет, выступать под эгидой федерации. Поэтому все киберспортсмены должны сдать норматив ГТО, соответствующий своему возрасту, значит, на уровне знака не ниже серебряного.
Задумка именно в том, чтобы создать новые спортивные движения, политически неангажированные, где могли бы участвовать ребята из любых стран и континентов. Участие в этих соревнованиях подразумевает клубный формат, то есть никаких национальных команд и национальных делегаций. Кроме того, эти соревнования – полностью наша, российская инициатива. Они первые в истории. Они не входят ни в систему Олимпийских игр, ни в систему Всемирных игр, где международные организации могли бы наложить вето. Поэтому здесь и мы, и участники совершенно свободны.
– Спасибо вам большое за интервью! Будем ждать, что и в других видах спорта мы тоже станем совершенно свободны, как и участники из других стран, и сможем на равных встречаться на больших спортивных мероприятиях. Уверен, это время скоро придет!
– Спасибо!
