- С 11 октября в Татарстане введена обязательная вакцинация, действуют QR-коды в транспорте, для посещения различных заведений, ресторанов, торговых центров. Нужно ли ВИЧ-инфицированным прививаться? Попадают ли они под категорию людей, которые могут получить медотвод?
- ВИЧ-инфицированные пациенты, которые состоят у нас на учете, не имеют особых ограничений, чтобы получить медотвод. Единственное, если начинается высокоактивная антивирусная терапия, то они получат его через 4 недели от начала терапии.
случае необходимости ревакцинации, если у ВИЧ-инфицированных иммунные клетки ниже определенных показателей, а именно ниже 250 CD4, то рекомендуется ревакцинацию проводить не через 6 месяцев как обычно, а через три месяца. Больше ограничений нет.
По этому вопросу мы очень тесно работаем с общей лечебной сетью, когда необходимы справки для наших пациентов. Когда к нам обращаются, мы эти справки предоставляем. В случаях назначения АРВТ терапии, мы сами можем выписать медотвод. Но таких обращений сегодня немного, потому что мы сделали значительные шаги по охвату АРВТ терапии для наших пациентов.
Сколько ВИЧ-инфицированных состоит на учете в Татарстане?
- У нас сегодня на учёте состоят 14 307 человек, в том числе 148 детей.
- Сколько из этих граждан привиты?
- По нашим данным, около 30%. Данная цифра увеличивается каждый день, потому что мы получаем информацию как от медицинских учреждений, так и от пациентов, которые к нам приходят на приём. Мы у себя это фиксируем.
- То есть может быть такое, что они привиты, но просто вам не сообщили или у вас нет таких данных?
- Информация имеет накопительный характер. Я думаю, более полно мы скажем ближе к концу года.
- То есть на сегодняшний день привиты порядка 4-5 тысяч из ВИЧ-инфицированных? Если вы говорите о 30%.
- Да.
- ВИЧ — это же подорванный иммунитет, и в условиях пандемии инфицированным не просто даже с психологической точки зрения. Заболеть COVID-19 для них ещё опаснее, чем для обычных граждан, я так понимаю?
- Такие мысли были у наших пациентов. Когда всё это только начиналось, в прошлом году мы наблюдали, что к нам пришел поток пациентов, которых мы не могли дождаться последние один-два года. Они, наконец, встали на учёт и стали проходить медицинское обследование. Мы им своевременно назначили лечение. Но я бы не сказал, что наши пациенты очень сильно подвержены этому заболеванию. Особенно те, кто получает АРВТ терапию – они попадают в статистику как обычное население.
Данные о том, кто лежал в больнице, у нас тоже имеются. Мы можем констатировать, что таких пациентов не так много. Если даже смотреть по смертности среди ВИЧ-инфицированных, то по общей смертности она не выбивается из тех параметров, которые имеются у общего населения. Нужно сказать, что по причине ВИЧ мы имеем даже снижение смертности в прошлом году на 26%.
- Сколько ВИЧ-инфицированных умерло от COVID-19? Есть такая статистика?
- Я вам не могу точно сказать. Возможно есть те, кто умирают и от коронавируса, и от его последствий. Поэтому мы в своей работе всегда ведем к тому, что обязательно нужна вакцинация.
- То есть статистика в целом не отличается от общей статистики, которая имеется на сегодняшний день от этого заболевания?
- Да, правильно.
- Вы начали говорить о том, вы призываете вакцинироваться. А какую еще информационно-просветительскую работу вы ведете?
- Уже с начала пандемии проводится множество мероприятий. Во-первых, это – маршрутизация наших пациентов. Когда был локдаун, мы организовывали доставку медикаментов на дом 1 800 пациентам, провели 3 000 онлайн-консультаций. С этим помогали волонтёры. Где-то 20-23 человека на своих автомобилях доставляли медикаменты.
Эти мероприятия позволили не уменьшить медицинскую помощь нашим пациентам, они ее получали в полном объёме. Об этом свидетельствует и объём диспансеризации, который мы проводим. Кроме того, в конкурсе, организованном Минздравом РФ, мы в прошлом году получили первое место в номинации «Прорыв лечения». Несмотря на такой тяжёлый год, мы взяли на лечение 2 600 пациентов.
Очень важно своевременное начало АРВТ терапии. На сегодняшний день это залог дальнейшей продолжительности жизни ВИЧ-инфицированных. Самое главное, сейчас к лечению относятся как к профилактике. Мы добиваемся нулевой вирусной нагрузки. Из тех, кто сегодня получает лечение, практически 89% стоят на учёте, у 85% мы имеем нулевую вирусную нагрузку. Это говорит о том, что пациенты становятся менее контагиозными, уменьшается возможность заразить другого человека.
В этом году мы также провели очень много мероприятий, связанных с коронавирусом. Сделали специальные ролики и транслировали их по 10 телеканалам республики. Если не ошибаюсь, у нас было 484 выхода.
- Да, и на нашем канале ролики транслировались. В период пандемии люди как-то задумались о своём здоровье, стали бережнее к нему относиться, стали чаще проходить обследование. В связи с этим не произошел ли у вас рост обращений?
- Нет, рост не произошёл. Можно сказать, что уже в течение 5 лет эпидситуация по ВИЧ-инфекции улучшается. Ежегодно мы имеем снижение где-то от 5% до 17%. Если в 2016 году более 1 000 человек было, то в прошлом году мы выявили 891. На сегодняшний день выявлено 746 ВИЧ-инфицированных. На это время в прошлом году было 749. Но это говорит о том, что сохраняется довольно высокий уровень скрининга населения на ВИЧ-инфекцию.
- А где он проходит? Я знаю, что ездят специальные машины, есть лаборатории, проводятся различные кампании по привлечению, особенно среди молодёжи.
- Это целая система. Есть много нормативных документов, по которым мы работаем. Это, во-первых, категория лиц, которым необходимо проводить тестирование, потом категория пациентов, которым необходимо тестирование при госпитализации в стационары, а также декретированные группы населения и ключевые группы населения. Конечно, экспресс-тестирование в этом помогает и извещает людей о проблеме ВИЧ-инфекции, тем самым становясь методом профилактики. У экспресс-тестирования нет цели выявить много ВИЧ-инфицированных. Оно больше является образовательно-познавательным.
- Есть ли портрет выявляемых ВИЧ-инфицированных?
- Если не обращать внимание на половую принадлежность, то это лица в 72% случаях 30-50 лет. 42-43% из них – работающие. Если же говорить про мужчин и женщин, 5 лет назад среди инфицированных были 70% мужчин и 30% женщин. Сейчас мужчин стало 65%, увеличилось количество женщин, то есть идёт феминизация этого процесса. Появляется необходимость проведения некоторых мероприятий, особенно у женщин. Это профилактика передачи ВИЧ-инфекции от матери к ребёнку, раннее начало АРВТ терапии у женщин и своевременная постановка на учёт при беременности. Также в республике действуют трёхкратное тестирование беременных и двухкратное тестирование их половых партнёров. Это позволяет нам держать руку на пульсе совместно с акушерско-гинекологической службой нашей республики. В 2020 году не было случаев передачи ВИЧ-инфекции от матери к ребёнку.
- А какой способ передачи инфекции самый значимый по статистике?
- По статистике, на первое место вышла передача инфекции половым путем, которая по итогам 10 месяцев этого года составляет 74% от всех выявленных случаев, в прошлом году было 67%.
- Фиксируются ли случаи заражения среди наркоманов? Много ли их?
- Такие случаи есть. Внутривенным путем ВИЧ-инфекция сейчас передается в 23% случаев. Нужно учитывать, что, порой, вместо внутривенных наркотиков используют таблетированные.
В них с этой точки зрения меньше опасности. Мы задумываемся о необходимости введения специального исследования, чтобы и среди случаев передачи половым путем выявлять, насколько потребление психоактивных веществ в таблетированной форме ведет к половому растормаживанию, что впоследствии влияет на заражение.
- Есть ли среди инфицированных молодежь?
- В прошлом году мы выявили двух подростков, в этом году подростков нет. Молодые люди в возрасте от 18 до 25 лет составляют 5-6% от общего количества выявленных случаев. Всё-таки молодежь более активно оповещена в этом вопросе, и тут, наверное, свои результаты даёт работа в школах. Профилактикой также хорошо занимаются в вузах и сузах. У нас эту работу контролирует межведомственная комиссия Татарстана, которую возглавляет вице-премьер РТ Лейла Фазлеева. Это даёт очень большой результат именно межведомственной работе, межведомственному взаимодействию.
- Есть ли на сегодняшний день зарегистрированные, вошедшие в практику препараты, способные сформировать иммунитет к ВИЧ?
- Многие страны тратят миллиарды рублей, чтобы изобрести эту вакцину. Сложность заключается в том, что вирус иммунодефицита человека – это вирус «хамелеон». Все созданные вакцины не превышают порог эффективности более 30%. Вакцина считается вакциной, если её эффективность составляет более 60%.
В России эти разработки тоже ведутся. В 2015 году наш центр участвовал в клинических испытаниях вакцины «ДНК 4» питерского производства. Параллельно в это время происходили испытания вакцины, созданной научным центром «Вектор».
Но «Вектор» к нам не обращался, мы работали с питерской вакциной. Набрали 15 пациентов старше 18 лет, которые проходили АРВТ терапию, то есть были ВИЧ-инфицированные.
После вакцинации мы наблюдали за ними и отмечали, что у них вырабатываются антитела. По замыслу разработчиков, вакцина прежде всего рассматривалась как лечебная.
А чтобы сделать вакцину профилактической, необходимы длительные мероприятия. В испытаниях должны принимать участие 1000 пациентов.
- В 2022 году депутаты «Единой России» предложили выделить из бюджета средства на закупку противовирусных препаратов для лечения ВИЧ-инфекции. Какие препараты получают ВИЧ-инфицированные граждане сейчас за счет государства? Хватает ли средств, выделяемых на эти цели?
- Лекарственное обеспечение ведётся за счёт государства. Препараты закупаются Минздравом РФ и поставляются в регионы. Для пациентов это лечение бесплатное. По лекарственному обеспечению в последние годы проведено очень много мероприятий. Десять лет назад препараты были безумно дорогие и всегда ощущалась напряженность в обеспечении. Потому что из 33 препаратов, например, всего 5 были отечественного производства, а потому курс лечения стоил баснословных денег.
- Сколько примерно стоил курс лечения на год 5-10 лет назад?
- Я думаю до 400-500 тысяч рублей, в зависимости от течения заболевания, стадии и уровня терапии. Там есть три уровня: первый, второй, третий.
- А сейчас?
- Сейчас ситуация меняется. Сегодня мы имеем 39 наименований препаратов, из них только 6 импортного производства. Нужно отметить, что лекарства стали доступнее. У нас также изменились клинические рекомендации. Если мы раньше пациентов брали при определенном уровне иммунных клеток, то сейчас начинаем лечить сразу после выявления инфекции.
Я думаю, это естественно, что подняли вопрос о необходимости дополнительных средств, потому что недавно прошла кампания по защите заявок. Мы в прошлом году взяли 2 600 пациентов на лечение, в 2019 – 2 тысячи, в этом году – 1 700. С учетом того, что такой темп охвата лечением идет, вполне нормально и правильно, что выделены дополнительные средства. Я тоже эту информацию слышал, что выделили 7 млрд рублей. Это хорошее современное решение проблемы.
- 7 млрд – это на всю Россию или дополнительно?
- Дополнительно.
- Сколько Татарстану нужно в год для лечения ВИЧ-инфицированных?
- На данный момент в республике получают лечение 13 тысяч пациентов. У нас в этом году лекарств поступило на 570 млн рублей. С учетом того, что у нас есть еще остатки, лечение одного пациента обходится в 70 тысяч рублей в год. Если разложить лечение по схемам, то суммы могут быть от 20 до 300 тысяч рублей в зависимости от тяжести заболевания и от иммунного ответа.
- В августе общественники сообщили, что положенных препаратов в России хватит лишь на 77% ВИЧ-инфицированных. Есть ли дефицит лекарств? Как обстоит ситуация у нас в республике?
- Лекарств хватает. Деньги уже выделены, вопрос этот решится. Я, пользуясь случаем, обращаюсь к нашим пациентам, которые долгое время не приходили, чтобы они пришли, и чтобы мы смогли назначить им лечение. У нас за два года было 800 человек, которые долгое время игнорировали СПИД-центр. Сегодня нам удалось достучаться где-то до 660 человек, чтобы они пришли, и чтобы мы назначили им лечение. Потому что своевременное лечение – залог дальнейшей жизни.
- А это с чем связано, что они не приходят? Они боятся, или это психологическая травма, осознание того факта, что ты ВИЧ-инфицированный?
- В отличие от ковида, начало ВИЧ-инфекции незаметное, и человек думает, что даже если ему диагноз поставили, он себя хорошо чувствует. Поэтому некоторые не верят в свое заболевание. Но, в конце концов, иммунная система со временем ослабевает, и через 10-15 лет уже трудно будет что-то сделать.
- Но и надо учитывать, что эти 10-15 лет он также будет заражать других окружающих. И есть ли за это ответственность, если человек знает и не приходит лечиться?
- Безусловно, в уголовном кодексе есть ответственность за заражение человека ВИЧ-инфекцией. Также есть отдельная статья за заражение детей. Такие процессы у нас в статистике, конечно, есть, но их не так много.
- А были какие-то уголовные дела, судебные процессы в Татарстане. Это же можно считать, что он осознанно заражает, если он не приходит к вам, зная о своем диагнозе.
- Уголовные дела есть, в среднем это где-то от 6 до 9 судебных процессов в год. Бывает, что и наших врачей в качестве экспертов приглашают.
- Вы говорите, что из 800 человек только 660 нашли. А где остальные, где их искать? Этим же полиция должна заниматься. У вас же нет навыков проведения следствия?
- Среди них есть разные люди. Есть те, кто исправно отвечает на телефонные звонки, но просто не приходят. А есть те, которые, например, живут на какой-то территории, на месте регистрации их нет, и никто не знает, куда они уехали и что с ними.
- Вы их через полицию пытаетесь отыскать?
- Мы обращаемся в различные инстанции, муниципалитеты, чтобы они применили межведомственную работу.
- А как же лечебная тайна? Или эти моменты уже уходят?
- Во-первых, медики тоже занимаются поисками. Мы всегда с этим осторожно работаем, но, когда есть информация, что у матери или же в попечительской семье есть ВИЧ-инфицированный ребенок и ему не дают препараты, тогда мы уже привлекаем и уполномоченного по правам ребенка и соответствующие органы, которые в данном муниципалитете находятся. Потому что если ребенку лечение не давать, то, к сожалению, в конце концов, он может умереть, ведь у детей инфекция быстро развивается.
- Какой самый злостный пример того, что человек не хотел лечиться? Есть ли какой-то на вашей памяти за эти годы? Вы ведь давно руководите СПИД-центром.
- Есть такие ВИЧ-диссиденты, которые активно вели известные сайты. И вдруг сайт перестает работать, и приходит информация, что человек умер от СПИДа.
- В Татарстане были такие?
- Не скажу, что в Татарстане, но в России точно есть. У нас тоже появляются люди, которые отрицают наличие заболевания. Они хотят отозвать свои персональные данные и не состоять у нас на учете. Это работа наших специалистов, психологов, в конце концов.
Если история связана с детьми, мы договариваемся с федеральными центрами. У нас есть в Усть-Ижоре инфекционная больница, которая специализированно с детьми занимается. Направляем туда, и там очень квалифицированные специалисты помогают нам в этом вопросе.
- Если не принимать лекарства, сколько лет жизни человеку отпущено? Вы сказали 10-15, но это же серьезный срок. Я слышал, что там гораздо меньше, или это от образа жизни зависит?
- Факторов много. От образа жизни тоже зависит. Есть люди, которые дольше живут, но их очень мало.
- Как сегодня изменилось отношение общества к ВИЧ-инфицированным? Ведь раньше был такой жесткий испуг и непринятие.
- Мне кажется, что эта тема уже ушла или, по крайней мере, уходит. Если говорить о ковиде, сегодня каждый человек скажет, что у его родственников были проблемы с коронавирусом. Однако нет ничего зазорного в том, что у близких, друзей и знакомых есть ВИЧ-инфекция.
Примерно 10 лет назад работодатели просили сообщать, если сотрудник состоит на учёте в СПИД-центре. К счастью, сейчас такого не встречается, видимо, тут и результат принятия стратегии Российской Федерации. Сейчас уже принята вторая до 2030 года. Совместно со многими ведомствами мы провели работу с представителями трудовых предприятий.
- Да, ведь ВИЧ-инфицированный такой же член общества, как и все. Если он принимает лекарства и следит за своим здоровьем, то он не опасен для окружающих, может создавать семью и рожать здоровых детей. То есть это уже укрепилась в головах работодателей и самих граждан?
- Да.
- У вас не возникает ассоциации какого-то сравнения ВИЧ-инфекции и ковида. Не читали ли вы какие-нибудь исследования, ведь ковид сразу уносит гораздо больше жизни, чем ВИЧ?
- Мы, конечно, всегда сравниваем. Когда ковид начинался, была проведена активная информационная кампания. Специалисты в области ВИЧ-инфекции ревностно думали, что «вот бы и по отношению к ВИЧ так всемирно начать бороться, и мы бы уже давно победили бы эту болезнь». Но здесь нужно понимать, что ковид – действительно страшное заболевание, и она не так изучена, как сегодня изучена ВИЧ-инфекция.
- Но это и быстрая смерть.
- Да, это и быстрая смерть. ВИЧ-инфекция – тоже сложное заболевание. Раньше считалась смертельной, сейчас оно вошло в разряд хронических. И если она не лечится, то хотя бы не убивает. Есть средства, которые реально помогают людям поддерживать своё здоровье, и они живут как обычные люди.
- Как вы относитесь к антиваксерам. Они же тоже считают, что СПИДа нет, это всё придумано.
- К антиваксерам отношусь отрицательно. Я совершенно солидарен с главными врачами, которые подписали открытое письмо к антипрививочникам. Это плохо. Не понимают люди, и надо работать с ними.
- Если есть прививка, то это хотя бы значит, что есть шанс. От СПИДа прививки нет, а от коронавируса вакцина эффективна на 90%.
- Да, в основном от СПИДа прививки эффективны лишь на 30% и не регистрируются, так как смысла нет. А от коронавируса прививка дает большой шанс, что ты не заболеешь. А если и заболеешь, то не умрёшь и не попадёшь в реанимацию.
- Как вы с общественниками работаете? Ведь важно поддерживать друг друга. Ведь это действительно психологический удар, когда тебе говорят, что у тебя ВИЧ.
- Работы нашего центра с общественниками дает очень полезный результат. В нашем центре есть ВИЧ-инфицированные пациенты, которые являются консультантами. И через него мы привлекаем пациентов, которые не приходили на лечение, например, потребителей наркотиков. Консультант помогает им пройти лечение в наркодиспансере и затем уже приводит к нам.
Они участвуют в школах пациента, которые мы регулярно проводим. Потому что лечение при ВИЧ-инфекции пожизненная, и очень важно, чтобы пациент осознал, для чего это он делает. Этого мы добиваемся с помощью школ пациентов, которые работают не только в Казани, но и в Набережных Челнах, Нижнекамске, Альметьевске, Бугульме, и там нам помогают общественники.
- Когда у нас формируется отношение к ВИЧ как, например, к язве? То есть переходит в хроническую стадию?
- Людей не должна успокаивать возможность лечения. То есть возможность выжить, если принимать таблетки, но лучше, конечно, не заболеть. Лучше - это метод профилактики. Сегодня на западе уже начали исследование доконтактной профилактики. Если, например, у одного из половых партнеров в семье есть ВИЧ-инфекция и если он принимает таблетки, то тем самым предотвращает заражение. Также пытаются облегчить приём медикаментов. К примеру, в одной таблетке делают три действующих вещества. Кроме того, есть препараты в инъекционной форме. Мы тоже участвуем в одном клиническом исследовании, где инъекция делается пациентам один раз, и ее хватает на месяц.
- Какова философия и идеология Дня борьбы со СПИДом? Ради чего он был придуман?
- В первую очередь чтобы помнили. Ведь если человек помнит, то наверняка должен знать, как можно заболеть и как избежать ВИЧ-инфекции. И сегодня это не удел маргиналов. Совершенно любой человек может заболеть СПИДом. И если человек почувствовал, что с ним это может произойти, нужно своевременно обследоваться, обращаться в СПИД-центр, потому что раннее выявление - это залог его дальнейшей жизни. При этом анонимность гарантируется.
Подписывайтесь на наши Telegram-канал и YouTube-канал и следите за актуальными новостями.
Если вы стали очевидцем интересного события, сообщите об этом нашим журналистам: info@tatarstan24.tv или +7 900 321 77 22.
Мы в ЯНДЕКС.ДЗЕН
