– Здравствуйте, Андрей Римович! Что происходит в мире? Это результат того, что мы переходим от от двухполярного мира к многополярному?
– Если я был бы поэтом, я бы сказал: «Мир сошел с ума». А с точки зрения академического рационализма происходит то, что называется возникновением нового мирового порядка.
Мы с вами родились в биполярной системе. Было две сверхдержавы – Советский Союз и Соединённые Штаты Америки. Был так называемый Третий мир, страны которого переходили либо в стан нашего стратегического противника, либо в наш лагерь. Было еще движение неприсоединения. Классический пример – это Югославия времён И. Тито. Для Советского Союза он был коммунистом, для американцев неким ревизионистом, а в результате получал блага от обеих сверхдержав.
– Кстати, не только Югославия славилась этим. Так всегда маневрировали и страны Ближнего Востока.
– Это стратегия относительно небольших государств, которые занимают важное геополитическое положение. Например, на их территории расположены важные торговые пути или их территории представляют ценность с военно-стратегической точки зрения.
Биполярный мировой порядок был результатом Второй мировой войны. После войны установился некий баланс сил. С точки зрения геополитической науки баланс сил – это ситуация, когда потенциальные противники исчерпали возможности военного противостояния, и война обходится слишком дорого. Ее результат часто выглядит бессмысленным по сравнению с затраченными ресурсами, усилиями, потерями и прочим. Затем произошло то, что президент России назвал геополитической катастрофой, – крушение Советского Союза. Я бы употребил термин «развал». Это не было, на мой взгляд, стихийным процессом, хотя у некоторых учёных, политиков есть желание охарактеризовать это как некую неизбежность.
– Но ведь свято место пусто не бывает. Если одна страна покинула эту позицию, то на неё должна забраться какая-то другая.
– Возникала ситуация, когда такой другой страны не было. Китай был еще слаб, Россия не разобралась, что она есть такое. Практически в эти дни 30 лет назад в Москве была стрельба из пушек по Белому дому (тогда зданию парламента России).
– То есть, можно сказать, что происходит сейчас, – это планомерное развитие эволюционных процессов?
– Если мы с вами встанем на объективистскую точку зрения и уберем человека с его интересами, целями, страстями и прочими особенностями, то да. Произошел процесс, когда инерция того миропорядка, который установился в годы после Второй мировой войны, закончилась. И новые тенденции стали набирать обороты. На роль второй сверхдержавы стал претендовать Китай. Американцы это прекрасно понимают, поэтому и санкции против Китая, стремление сдержать его развитие и тайваньский вопрос. Но в своё время З. Бжезинский написал, что новый мировой порядок будет возникать на развалинах России и за счет России. Речь шла о том, что мировая капиталистическая система устроена так, что нужно иметь доступ к дешевым или дармовым ресурсам, периодически их подпитывать. Колониальная система была классическим примером. Затем произошёл распад советского блока. Он позволил Западу выйти на новые рынки и осуществить перекачку ресурсов. Российская Федерация представляет тоже лакомый кусок с этой точки зрения. Но дело даже не столько в этом, сколько в том, что в России произошел некий переворот в мозгах, в том числе и у части нашей политической элиты.
– С другой стороны, Владимир Путин на этой неделе сказал, что европейцы рыли яму нам, а попали в неё сами, поскольку отказались от дешевых ресурсов. Теперь им приходится покупать все задорого, и экономический рост у них равен нулю, либо показывает отрицательный рост.
– А что такое сейчас Европа? Сегодняшние Западная Европа и Европейский Союз — это плоть от плоти американского глобализаторского проекта. То есть Европа без США – это совсем другая Европа. Нынешняя Европа не субъектна. Мы видим, что нынешняя европейская генерация политиков абсолютно не субъектна. Например, как можно сравнить Жака Ширака и нынешнего президента Франции. Как можно сравнить Вилли Брандта, да даже Конрада Аденауэра с нынешним Шольцем? Да даже Гельмута Коля, который выглядит титаном политики по сравнению с нынешними руководителями Германии? Но они удобны кому-то, и они видят своего сюзерена по ту сторону океана. Они работают не столько на свои нации, сколько на лояльность и выполнение тех задач, которые выгодны заокеанским хозяевам.
– Илон Маск на этой неделе на своих страницах в социальных сетях сделал прогноз, что, если нынешние тенденции сохранятся, то гражданская война в Европе неизбежна. Вы согласны?
– Все, что выходит на массовое сознание, как правило, имеет цель, не совсем совпадающую с поиском истины. Это некий посыл, который хотят каким-то образом капитализировать. Илон Маск, я так думаю, не чужд политической карьере. Он почувствовал, что он популярен, деньги у него есть. Он вполне может бросить перчатку нынешним лидерам США. Не на этих выборах, а через четыре года. В общем-то весьма постаревшая и поблекшая, надо честно сказать, американская элита не выглядит для него конкурентоспособной. Рональд Рейган тоже был не юный мальчик, но он был яркий политик, умел «зажигать» и на словах, и на деле.
– Нынешний президент тоже очень яркий. Он всё время спотыкается, падает, не знает, куда идти. Мне кажется, что он просто ньюсмейкер номер 1.
– Ньюсмейкер, да, но не убедительный. Вот Маск убедителен. За ним стоят убедительные и успешные бизнес-проекты, поэтому он сейчас активно высказывается о тех вещах, которые действительно наметились. Только слепой, наверное, не видит проблемы, связанной с неконтролируемой миграцией. И то, что во Франции, в Марселе сегодня полиция часто не рискует заходить в некоторые кварталы мигрантов уже говорит о многом.
– На этой неделе опять появились кадры из школы в Берлине. Там ученики избили учителя. На кадрах все в хиджабах. То есть получается, что в школах Берлина сейчас в своём большинстве мусульмане.
– Это своеобразный крах политики мультикультурализма. Ведь мультикультурализм предполагал, что через одно-два поколения произойдёт некая аккультурация. Это значит, что есть доминирующее культурное ядро, под которое другие будут адаптироваться. В случае с Германий была надежда что у второго поколения мигрантов возникла бы уже скорее немецкая идентичность.
– А не получилось?
– Вот в том-то и дело, что турки остались турками, арабы остались арабами, хотя живут в Германии. Может быть, даже владеют языком на каком-то уровне, и все получают социальные пособия от германского государства.
– И все же, гражданская война в Европе возможна или нет?
– Как говорится: «Никогда не говори никогда». Это зависит от совпадения целого ряда факторов. Если они совпадут, то возможно. Неизбежности в ближайшее время нет. Но есть такое понятие, как идеальный шторм. Совпасть должны фазы целого ряда кризисных явлений.
– Давайте перейдем ближе к нашим геополитическим интересам. Сейчас интерес к Украине, а это очень заметно по сообщениям в СМИ, резко упал. Фокус, объектив наших партнеров сразу перестроился с Украины на Ближний Восток, на Израиль. Чем так важна эта ситуация для наших западных партнеров?
– Против наших бывших западных партнеров сейчас используются термины «противник» и «контрагент».
Во-первых, Ближний Восток сразу после Второй мировой войны превратился в значимую точку на карте. В геополитическом смысле это зона напряжения. Я напомню нашим телезрителям, что Советский Союз приложил большие усилия для возникновения государства Израиль. Англичане были против, ведь Израиль возник на своих библейских исторических территориях. Но уже в 40-е годы это была подмандатная территория Великобритании – Палестина, а до этого, до Первой мировой войны, была Османская империя. На территории Палестины при очень сильном участии Советского Союза В ООН было решено создать два государства. Одно – арабское, Палестина, а второе – еврейское. И действительно были еврейские поселения на территории Палестины, но большая часть населения там была арабская. Так сложилось исторически. Два народа сразу вступили в непримиримые противоречия, отторгали друг друга. Один народ получил государство, а другой нет. Было решено создать два государства, но второе так и не было создано. Его потенциальная территория все время сокращалась и сокращалась, и всё это протекало на фоне хронических войн. Можно сказать, что Израиль был вооруженной нацией, которая постоянно воевала. Там и статус армии был высокий, там и воинская обязанность распространялась и распространяется на женщин. Советский Союз, создавая Израиль, наверное, рассчитывал, что он поможет СССР преследовать свои интересы. И туда направлялись для строительства государства наши бывшие генералы, наши сотрудники спецслужб.
– Голда Меир родилась в нашей стране на территории современной Украины.
– Конечно. Как пел Владимир Высоцкий: «бывший наш народ». Но искусные в таких политических манипуляциях американцы и англичане смогли так разыграть комбинацию, что к власти пришли проамериканские силы. С тех пор Израиль превратился в фортпост американских интересов. Во-первых, рядом Суэцкий канал. Это кратчайший путь из Атлантического океана, через Средиземное море в Индийский океан и туда дальше, в Индию и Китай. Во-вторых, здесь перекресток нефтеносных маршрутов. А нефть сегодня – это кровь экономики, что бы там не говорили сторонники зеленой повестки, экологи и прочего. Поэтому контроль над Ближним Востоком – это контроль над ресурсами, это контроль над зонами, где подлётное время относительно короткое, в том числе и до территории России. Это некий клин, который вбит в потенциальное единство арабского и мусульманского миров. Израиль в этом смысле не даёт проводить там успешную политическую консолидацию. Хотя, конечно, это не единственная причина. Но это может быть использовано как инструмент.
– То есть нашим бывшим западным партнерам интересна только финансовая сторона вопроса?
– Плюс геополитическая сторона в контексте контроля значимых территорий, значимых коммуникаций и недопущения появления новых сильных политических игроков на Ближнем Востоке.
– В мире происходит множество конфликтов, и одни из самых кровавых продолжаются десятилетиями в Африке, в стране Конго. Я разговаривал с одним из журналистов африканского континента, он очень обиженно говорил, что в ваших конфликтах, которые всё время показывают по всем мировым СМИ, не погибло и десятой доли тех людей, которые погибли в наших.
– Это издержки медийной повестки дня и тех сил, кто ими владеет.
– Получается, существует золотой миллиард, который так долго выстраивали американцы, а им интересны только те события, которые напрямую влияют на финансовую выгоду и благополучие этого миллиарда?
– Не только им интересно, но и мировым медиа, ориентированным условно на потребителей их контента в «богатых странах». Прибыльней писать не о событиях в Дарфуре, где была кровопролитная гражданская война и речь шла о более миллиона погибших, а о более знаковых и широко известных точках на карте. Это Западная Европа, Китай, Япония, Ближний Восток. Я регулярно читаю иностранные информационные порталы. До начала спецоперации даже Россия очень редко присутствовала в повестке дня американских медиа.
– А почему вдруг СВО так повлияла?
– Мы видели, что государственный переворот на Украине был встречен аплодисментами. Значит, было выгодно. Можно рассуждать, чем именно. Давайте вспомним, что украинские чернозёмы – это крайне дефицитный во всем мире ресурс. Я напомню, что немцы вагонами вывозили землю, когда уходили с территории нынешней Украины. Во-вторых, это ресурс, который необходим для того, чтобы придать новый стимул экономическому развитию коллективно-западного капитализма. В-третьих, опять сошлюсь на З. Бжезинского. В своем бестселлере «Великая шахматная доска» он писал, что Россия с Украиной – это сильная империя. Но Россия без Украины — это относительно слабая и умирающая держава.
– Он не был во всем прав.
– Но старик чувствовал многие вещи нутром и разумом. Он назвал это «Евразийские Балканы». И с этой точки зрения, конечно, Украина была новостью номер один. До тех пор, пока не запылало на Ближнем Востоке.
– Андрей Римович, сейчас, видимо, для того, чтобы вернуть обратно эту оптику на себя, на Украине очень часто пытаются проводить аналогии между тем, что происходит на Ближнем Востоке с Палестиной и Израилем, и тем, что происходит сейчас в зоне СВО. Вы можете согласиться с такой точкой зрения?
– Как специалист, в том числе и по массовой коммуникации, я вам скажу, что метод аналогии – это один из способов манипуляции общественным мнением. С этой точки зрения, будучи весьма талантливыми пиарщиками, нынешнее руководство Украины пользуется всеми этими приёмами. Этот метод аналогии – это ни что иное, как попытка, как вы правильно говорите, попытаться вновь перетащить одеяло на себя. Как у О. Генри было: «Боливар не выдержит двоих». Если мы нашего дядюшку Байдена сравним с Боливаром, то возникнет вопрос: «А выдержит ли он двоих?»
– Россия все последние годы проводит очень взвешенную политику во всех конфликтах. К примеру, недавно в московском формате прошла встреча на территории Татарстана, куда приезжали представители Талибана* (*запрещенной в России террористической организации). Сейчас идут переговоры и со стороной Палестины, должен приехать Махмуд Аббас.
– В свое время британский политик лорд Г. Пальмерстон сказал одну очень мудрую фразу: «У Британии нет вечных врагов, но у Британии есть вечные интересы». Я бы позволил себе перефразировать лорда Пальмерстона и сказать, что в политике чаще всего не бывает вечных друзей, не бывает вечных врагов, но бывают вечные интересы. И с этой точки зрения, это влияет на то, как складываются геополитические шахматы в становлении нового мирового порядка.
России крайне важно иметь конструктивные и дружеские отношения с теми регионами, которые не хотели бы танцевать под дудку Запада. Когда мы говорим об арабском мире, можно вспомнить, что Советский Союз имел весьма прочные позиции там. Мы им и помогали, и оружие поставляли. Опять же в 1973 году советским оружием велась война «Судного дня» со стороны Египта и Сирии.
Сейчас идет некое наращивание контактов, в частности, в Казани периодически проходит форум организации исламских стран. Он экономический. Безусловно, цель – не просто пожать руки, а наладить прочные экономические связи. Тем более, что исламские финансовые инструменты, так называемый исламский банкинг, – это финансовое партнерство В реализации проектов, а не просто ссудный процент. он (исламский банкинг – прим. ред.) вызывает интерес. есть экономисты, которые его критикуют, но, как говорится, с точки зрения геополитики важно сократить зону влияния доллара. Это стратегическая задача. На чем строится экономическое могущество США, помимо того, что они смогли создать эффективную инновационную экономику? На том, что они могут печатать доллары. А почему они могут печатать доллары? Потому что доллар является средством платежа для мировой торговли по широкому спектру товаров. Нефть, кстати, торгуется на мировых рынках только за доллары. И там печатаются доллары под фьючерсы, то есть под ещё недобытую нефть. Но это тоже становится объектом купли-продажи за доллары. Поэтому Россия крайне заинтересована в том, чтобы попытаться создать рублёвую зону или зону валюты БРИКС, или еще что-то.
– Сейчас многие требовали от России, чтобы она четко заняла ту или иную позицию, но позиция очень взвешенная. Владимир Путина на днях сказал, что должно было быть два государства. И именно та позиция, которую заняли Соединенные Штаты Америки, привела в конечном итоге к такому большому конфликту.
– У Китая тысячелетняя цивилизация. Это близко не стоит с 200-летней американской историей. Он всегда занимает такую позицию. Тут, наверное, не грех России у него поучиться. Хотя это не означает, что надо приветствовать кровопролитие и растущее число жертв на Ближнем Востоке. А президент России своевременно напомнил про решение ООН 1948 года
– Путин на Валдайском форуме заявил, что в мире произошли серьезные изменения. Когда происходит смена мирового устройства, время сжимается. И время действительно очень спрессовано. На ваш взгляд, мы с вами дождемся того момента, когда, как говорил Александр I, будет всё как при бабушке? Когда будет всё как в XX веке?
– Я получил образование в Казанском государственном университете в советское время. Нас учили гегелевской диалектике. Один из законов диалектики звучит так: «Переход количества в качество неизбежен». И парадокс в том, что переход количественных изменений в качественные происходит скачком. То есть сейчас мы живем в эпоху накопления количественных изменений, а когда произойдет скачок, наверняка вам никто не скажет.
– То есть то, что мы с вами видим, еще не скачок?
– Это еще не скачок. Скачок в этом смысле период, например, когда обрушили Советский Союз. Кто мог предположить? Например, вы могли предсказать, что американцы уйдут из Афганистана, резко бросив огромное количество оружия и своих сторонников? Наверное, многие думали, что всё-таки американцы обычно не уходят. Туда, куда приходит американская армия, она там, как правило, и остаётся.
– То есть вы хотите сказать, что в ближайшие 10 лет как при бабушке не будет?
– Думаю, что произойдут драматические перемены в мировом порядке. Возникнут новые центры силы, и они будут выстраивать баланс сил между собой, чтобы не свалиться в глобальную войну. И еще подчеркну, что, когда мы говорим о мировом порядке, мы должны понимать, что всегда есть непредсказуемые факторы. Как говорится, человек полагает, а Бог располагает. Мы не можем все просчитать, ни одна математическая модель, ни один суперкомпьютер не могут, потому что недоступна полная база данных. Мы всегда игнорируем какие-то данные, не собираем их, а они могут сыграть роль последней капли, которая переполнит бокал.
– По вашему прогнозу, количество локальных конфликтов сократить не удастся, и они будут множиться?
– К сожалению, да. Я имею еще и историческое образование. Если посмотреть последние 300 лет, то в них периоды относительно долгого мира сменяются периодами войн. Необязательно они такие драматические, как Вторая мировая война. Но они могут были длинными. Мы жили в период долгого мира. То есть тот баланс сил, который выстроился благодаря победе Советского Союза и тому, что наши предки ценой больших усилий создали ядерный щит, гарантировал долгий мир. Этот долгий мир поддерживался балансом сил, в том числе в сопредельных государствах. Сейчас мы наблюдаем, что у человечества, с одной стороны, нарушен баланс сил, а новый ещё не сложился. Появилось желание выяснять на поле боя, кто сильнее.
– А новый может сложиться при каких обстоятельствах? Новой большой войны?
– Сегодняшняя война – это необязательно война в стиле Курской битвы. Мы говорим о гибридной войне. Она пошла. Сейчас мы живем в эпоху гибридной мировой войны. То есть, когда есть локальные зоны горячих боевых действий, причём в условиях прокси, когда вместо вас воюет некий ваш наймит, но большой акцент делают на экономические, идеологические и информационные операции.
– Андрей Римович, ничего хорошего предположить вы не можете в ближайшие годы?
– Этот период войн еще опасен чем? Что пришло поколение политиков, лишенных страха войны. Они не боятся смертей, не боятся потенциальных противников, рассуждая так, что они не рискнут, они слабенькие, у них духу не хватит и прочее. Вот в этом я вижу опасность. А локальные гибридные столкновения были и, видимо, будут всегда, по крайней мере в ближайшие десятилетия. Вспомним Вьетнамскую войну, вспомним Корейскую войну. То есть с этой точки зрения наш мир не удивителен. Он для нас травмирующий, потому что война пришла на территорию бывшего Советского Союза. А война на Ближнем Востоке уже почти 80 лет. Давайте вспомним 48-й год. Тогда фактически сразу началась арабо-израильская война, потом шестидневная война 1967 года, война Судного дня.
– То есть ваш прогноз в том, что ничего в ближайшие десятилетия хорошего не будет?
– Чем быстрее сложится новый мировой порядок, тем быстрее наступит сокращение количества локальных конфликтов. Они будут идти где-то по периметру.
– Будем ждать новый мировой порядок, и чтобы этот скачок, о котором вы говорили, произошёл как можно быстрее. Спасибо Вам за интервью!
– Да, и чтобы мы в нём оказались в числе победителей! Спасибо!
Подписывайтесь на наши Telegram-канал, YouTube-канал, группы в VK и Одноклассниках и следите за актуальными новостями.
Если вы стали очевидцем интересного события, сообщите об этом нашим журналистам: info@tatarstan24.tv или +7 900 321 77 22.
