— Тимур, здравствуйте! Вы возглавляете центр молодежных и студенческих формирований по охране общественного порядка «Форпост». Организация была создана в 1998 году. Когда ее создавали, какова была цель?
— Основная цель – это возрождение советского опыта боевых комсомольских дружин, когда молодежь, студенты помогали милиции в охране общественного порядка. Тогда хотели создать такую структуру, которая позволяла бы этим заниматься молодежи.
Сейчас наша основная задача — работа с подростками, которые состоят на учете в полиции, в инспекции по делам несовершеннолетних, с ребятами, которые находятся в опасной жизненной ситуации.
— Как с ними идет работа?
— Основная задача — создать для них возможности для самореализации для того, чтобы оттянуть их от деструктивного социума, в котором они находятся, – ОПГ, негативной среды, в которой они растут. Мы вовлекаем их в социально-активную и полезную деятельность, где они находят себе новых друзей.
— Сколько сейчас насчитывается участников движения? Насколько интенсивно они вовлекаются в этот процесс?
— В наших рядах состоят почти 16 тысяч мальчишек и девчонок по всему Татарстану. Они помогают полиции в охране общественного порядка на районных мероприятиях, кто-то занимается военно-исторической реконструкцией.
Молодежь непостоянна в своих увлечениях, поэтому бывает по-разному. Где-то более активно, где-то менее активно – все зависит от того, какой это город. Понятно, что в Казани, где огромное количество разных возможностей, у них меньше времени на то, чтобы участвовать в наших проектах. Если мы говорим про какие-то районы, то там больше ребят в «Форпосте», потому что это одна из немногих площадок, где они могут себя реализовать.
— Получается, ребята, которые сами этот правопорядок нарушали, теперь его охраняют. В молодежной среде считается, что с полицией связываться не очень, или это тоже поменялось?
— Мы стараемся менять эту тенденцию для того, чтобы ребенок/подросток из хулигана превратился в добропорядочного. Дети попадают в другой социум, начинают пересматривать свои взгляды и отношение к тому, что они делают. Поэтому мы стараемся затягивать ребят в коллектив после того, как их к нам присылают сотрудники полиции. В этом коллективе они находят себе новых друзей, понимают, что здесь классная тусовка, что это клевые ребята, и остаются с ними.
— За 25 лет, что уже прошли с создания организации «Форпост», все поменялось. Если раньше мы искали друзей на улице, во дворах, в школах, то сейчас в большей степени молодежь ищет друзей в онлайн-пространстве, в интернете. То есть и правопорядок, по всей видимости, теперь необходимо обеспечивать больше все-таки в онлайн-среде.
— Не столько обеспечивать правопорядок, сколько помогать молодежи разобраться, где хорошее, где плохое. Онлайн-среда — это неотъемлемая часть, в которой сейчас живут подростки. Мы ведем активную работу в интернет-пространстве, работаем с ребятами для того, чтобы научить их правильно разбираться в материалах. Чтобы они понимали, где их завлекают в деструктив и где им вешают лапшу на уши, а где действительно правда.
С молодежью нужно разговаривать на их языке, поэтому мы погружаемся в этот онлайн. Мы создаем для них контент, который им будет интересен. Для того, чтобы они начинали взаимодействовать с нами на этой площадке. Мы информационно сопровождаем в соцсетях огромное количество мероприятий, чтобы они видели нашу деятельность и находили там нас. Современные социальные сети позволяют, чтобы ты отображался в ленте, благодаря тому, что у тебя высокая просматриваемость, плюс таргетированная реклама.
– Какие основные угрозы для молодежи вы видите сейчас?
— Основную угрозу я вижу в том, что молодежь не умеет копаться в информации, если мы говорим про социальные сети, интернет. Они увидели в YouTube, в ленте какую-то новость и восприняли ее как должное. Они не пытаются даже уточнить эту информацию.
Раньше только в семье знали, что ты дурачок, а теперь, благодаря интернету, об этом знают во всем мире. Раньше тоже не уделяли внимание тому, чтобы перепроверить информацию, но раньше, к счастью, не было столько каналов, которые позволяют всем подряд нести все, что они думают, в массу.
— Сейчас очень много говорится о патриотическом воспитании. Я вырос в Советском Союзе, помню патриотические линейки, и знаете, в моем детстве этот коммунистический пафос не был притягателен. Нет ли опасности, что если мы сейчас опять будем насаждать таким образом патриотизм, то это тоже не вызовет никакого отклика у людей?
— Во-первых, для того, чтобы это вызывало отклик, нужно все-таки где-то балансировать, искать золотую середину, а во-вторых, министерство молодежи ведет работу по патриотическому воспитанию и поиску инструментов, чтобы этот баланс сохранился.
— Я сейчас еще раз приведу вашу цитату: «Сейчас большая работа ведется по противодействию и негативному контенту в сети. Самое главное — это вовлечение молодежи в патриотические мероприятие», – сказали вы. «Это нужно, чтобы максимально отвлечь молодежь от интернета и максимально погрузить в активную деятельность». С другой стороны, еще одна ваша цитата, вы сказали, комментируя инициативу с подъемом флага в школах: «Главное эту идею не формализовать». Как найти эту грань?
— Когда что-то новое внедряется, всегда сложно не уйти в какую-то одну из двух крайностей. Поднятие флага, как и вообще атрибутики государства, должно быть неотъемлемой частью и объектом гордости любого гражданина своей страны. И сейчас я говорю не только про Россию, а вообще в целом. Если посмотреть, как все очень любят ссылаться на тот же Запад, у них поднятие флага является нормой. Другое дело — у нас очень часто на местах любят перегибать палку и делать из этого формальность, от которой все устают. Этого допускать нельзя. Это, наоборот, должно создавать такую атмосферу, когда подросток будет гордиться тем, что ему дают возможность поднять этот флаг.
— Тимур, вы не просто говорите о патриотизме, вы демонстрируете его своим примером, и вы, наверное, один из тех, кто может донести свои идеи до людей, потому что вы этим болеете. Не так давно вы побывали в качестве волонтера на Донбассе, расскажите ваши впечатления.
— Впечатления разные. Во-первых, действительно очень удручающий город после боевых действий, это оставляет тяжелый след. С другой стороны, восхищает и удивляет такой искренний оптимистический настрой и солдат, и мирных жителей, которые все это пережили, которые действительно искренне рады тому, что пришла Россия. Они хотят стать полноценным субъектом Российской Федерации. Они хотят в Россию, то есть все, с кем я разговаривал, – женщины, мужчины и бабушки. Бабушки, понятно, у них вся жизнь прошла в советское время, когда это была одна страна, но даже люди старше 30, с которыми я разговаривал, хотят в Россию, потому что они понимают, что Россия — это страна, которая будет развивать их регион.
— Вы как представитель молодежной организации наверняка беседовали и с молодыми людьми. Что они говорят? Как оценивают всю эту ситуацию?
— Молодежь относится по-разному. Ребятишки 7-12 лет растерянные, потому что прошла война, они не понимают, как это произошло, почему произошло – как и положено детям, они не вдаются в политику и во все остальное. Молодежь, которая постарше, понимает, что в целом для них это хорошо, потому что это другие зарплаты, это другие доходы. Я разговаривал с ребятами, 23 тысячи рублей считается хорошей зарплатой в Мариуполе.
— В 90-е годы я был в Грозном. Город из себя представлял примерно то же самое, что мы видели на кадрах, которые привезли вы. Мне посчастливилось недавно побывать в Грозном, и это, конечно, город, которому может позавидовать любой населённый пункт России. Есть надежда у мариупольцев, что у них станет так же?
— Я думаю, да, потому что Владимир Владимирович сказал, что Мариуполь восстановят, отстроят. На самом деле, к концу моей смены по городу уже стояли строительные краны, уже работала строительная техника по подготовке стройки к восстановлению тех домов, которые можно восстанавливать и так далее.
— В чем сейчас нуждаются жители Мариуполя?
— Сложно сказать, я был там в конце мая-начале июня. Основная проблема города — это естественное электропитание, водоснабжение и нормально работающие магазины. Потому что магазины там были, но ввиду того, что, когда мы приехали, там только закончились бои, работал только один из них. Также активно работали центры выдачи гуманитарной помощи для того, чтобы у людей было все жизненно необходимое.
— Но вы как раз, я так понимаю, с конвоем гуманитарной помощи были?
— Мы были с гуманитарной миссией. Это проект, который реализуется Молодой гвардией Единой России, волонтерской ротой боевого братства. Добровольцы, волонтеры сейчас, в том числе из Казани, находятся там. Мы работали в гуманитарных центрах, куда приходят фуры с гуманитарным грузом. Мы раздавали, разгружали, помогали, обеспечивали и так далее.
— Наверное, мало людей в России, у которых не было бы знакомых, либо друзей, либо родственников из Украины. Есть и у меня такие, когда я с ними разговариваю по телефону, и выясняю, что там да, как они говорят, что мы ждем, но почему так медленно, а в Мариуполе не спрашивали, почему затянулся процесс?
— В Мариуполе не спрашивали. Так долго, потому что надо жалеть солдат, мирное население. Потому что можно пройтись, как любят западные войска делать, бомбардировщиками, сравнять с землей все, тогда пострадает все мирное население. А наши ребята, наши военные, рискуя своей жизнью, стараются делать это максимально точечно, чтобы был минимальный ущерб для местного населения.
— А вы с военными разговаривали? Что вас больше всего поразило в Мариуполе?
— Я разговаривал с бойцами Донецкой Народной Республики. Они воодушевлены. Они рады, что спустя 8 лет они двигаются вперед. Они как военные понимают, что нужно и как делать, но хочется, чтобы все разрешилось быстрее.
Очень потрясающая южная ночь. В отличие от обычных городов, где свет засвечивает небо, над Мариуполем огромное красивое звездное небо.
— Вы мне рассказывали до эфира, что вас удивило качество дорог Мариуполя. И это совершенно не связано с боевыми действиями, которые шли, то есть это те улицы, которые не пострадали, но они примерно в таком же положении, как и те, что подверглись ударам снарядов?
— В первые дни, когда я ездил в составе колонны, я ехал третьим с той скоростью, с которой шла головная машина, не было времени смотреть по сторонам. Потом, когда меня уже по каким-то задачам отправляли одного на машине, была возможность спокойно ехать по городу на достаточно медленной скорости. Я думал, когда ехал по этим кошмарным дорогам, о том, что дороги так разрушены боями. Оказалось, нет. То есть там просто уровень дорог такой, как у нас в Казани было в начале нулевых. Примерно то же самое и с новостройками, там почти все осталось с Советского Союза.
— Вы стали волонтером, потому что возглавляете патриотическую организацию в регионе, или каждый может высказать желание и поехать?
— Каждый может высказать желание и поехать. У нас этим занимается Молодая гвардия. Надо обращаться к ним.
— Как молодые люди оценивают всю эту ситуацию? У них та же позиция, что у большинства населения страны или же есть сомнения, поскольку, как мы говорили вначале, они потребляют нефильтрованную информацию из интернета?
— Нет, у наших ребят правильное отношение к этому, потому что наши ребята обязательно учат историю. В начале у молодых были какие-то внутренние недопонимания того, что происходит. Когда мы пообщались, когда мы рассказали историческую подоплеку, когда мы рассказали то, что происходило предыдущие 8 лет, вопросы пропали. Появилась четкая позиция того, что действительно это правильно и надо. Есть те, кому это интересно, есть те, кому неинтересно. Есть те, кому абсолютно не интересны ни политика, ни что-либо еще, им интересно петь, они поют. Это нормально у молодежи. Они со временем меняются.
— Скоро 1 сентября. Подростки пойдут в школы. Много говорится о том, чтобы появились завучи по патриотическому воспитанию. Как вы думаете, это необходимо?
— Я считаю, что все это необходимо, если это будет неформально. То есть, если это будет не потому что человеку дали дополнительную нагрузку. У нас учителя и так замучены нагрузками, кучами журналов, отчетов и так далее. Если будут набираться люди, которые действительно этим горят, они смогут зажигать своих ребят. Но в целом сейчас ведется работа над тем, чтобы создавать общий фон у молодежи, в котором они погружены в патриотизм. Есть такое понятие — патриотизм малых форм, где мы как-раз-таки работаем с молодежью, рассказывая о том, что патриот — это тот, кто, в первую очередь, не выкидывает бумажку на землю, доносит ее до урны. Это тот, кто делает так, чтобы у него во дворе, в его районе, регионе было чисто и был порядок, потому что от любви к своему дому, от любви к своей улице, к своему району, городу, республике, стране, наша родина станет самой могучей на свете.
— Тимур, замечательные слова. Остается только пожелать, чтобы комфорт и благополучие пришел в каждый двор и каждый дом в нашей стране и дома наших друзей, которые живут рядом с Россией, и вполне возможно, скоро окажутся частью нашей большой и великой страны. Спасибо!
— Спасибо большое!
Подписывайтесь на наши Telegram-канал и YouTube-канал и следите за актуальными новостями.
Если вы стали очевидцем интересного события, сообщите об этом нашим журналистам: info@tatarstan24.tv или +7 900 321 77 22.
