Телеканал
Налоговые органы приглашают граждан 18 и 25 апреля 2024 года с 09:00 до 20:00 на День открытых дверей по вопросам декларирования доходов физическими лицами. Проводится отбор на военную службу по контракту. Единовременная выплата 195 тыс. руб., денежное довольствие в зоне СВО от 204 тыс. руб., удостоверение ветерана боевых действий, доп. выплаты, премии. Тел. Единой службы отбора 117. Подписывайтесь на «Татарстан-24» в Telegram, YouTube, а также в VK и Одноклассниках и следите за актуальными новостями.

Новости Татарстана

«У нас слишком низкий уровень доходов»: экономист о росте цен в России

«У нас слишком низкий уровень доходов»: экономист о росте цен в России

Финансовый аналитик Ян Арт рассказал Андрею Кузьмину о причинах подорожания продуктов, влиянии пандемии на бизнес и граждан, слухах о деноминации рубля, инфляции, западных санкциях, мерах поддержки россиян, а также о том, куда лучше вкладывать деньги.

- Приветствую Вас! Расскажите, что происходит с финансами в России, учитывая, что постоянно растут цены?

- Финансы у большинства россиян, к сожалению, ассоциируются с ценами, а не с собственными финансами. Поэтому рост цен, действительно, зашкаливает. Мы видим совершенно «потрясающую» динамику, причем она измеряется по-разному: медианная, немедианная, средневзвешенная, на коротком интервале. И нам дают 4 разные цифры инфляции. Но если брать официальные подсчеты, что ЦБ признает инфляцию 7,4% вместо 4%, которые являются запланированными. Причем ЦБ говорит о том, что возврат к 4,5% возможен только ровно через год, то есть даже не в первой половине 2022-го.

- Почему дорожают продукты, топливо, услуги, недвижимость?

- Так или иначе, мы имеем очень серьезную инфляцию, и, скорее всего, все-таки реально двузначную. Каковы причины? Одни скажут, что виноват правящий режим, другие скажут, что, наоборот, не виноват. Но дело не в каких-то неумелых или умелых действиях чиновников, на самом деле, во всем мире мы наблюдаем мощнейшее подорожание сырья, в том числе – «съедобного сырья». Это видно невооруженным глазом, это любой может посмотреть на фьючерсах основных бирж. Скажем, на чикагской бирже – это основной маркетмейкер по продовольствию. Но на этом отражается и рост [стоимости] газа, то есть, когда мы радуемся, что дорожает нефть и газ, потому что увеличиваются доходы государства через корпорации – с одной стороны, это хорошо, с другой стороны мы получаем вложенное в цену продукта – это подорожание топлива.

К сожалению, в нашей стране мировая глобальная инфляция очень серьезно подстегнута тем, что совпали другие субъективные «внутристрановые» факторы. Первый момент: правительство явно нацелено на фискальный подход. Может, это было бы и неплохо на определенном историческом этапе, но сейчас, именно в этот неудачный год, правительство увеличило, например, некоторые пошлины, акцизы, и это сказалось на продуктах.

И второй момент — это выгода наших поставщиков продавать на запад. И тут тоже ситуация двоякая. С одной стороны, я, как россиянин, рад, что мы не только дерево, газ с нефтью и «кругляк» гоним, а продаем и продукты. А с другой стороны, российские производители сказали: «Мне выгоднее продавать там».

Сейчас ФАС, в частности, предлагает ввести экспортные пошлины, и одновременно частично отменить импортные пошлины. То есть, например, 200 тысяч тонн мяса в страну можно ввозить беспошлинно. Но тут не совсем так играет история, потому что все равно перекос цен на мировых рынках внутри такой, что даже с пошлиной выгоднее продать туда. У нас слишком низкий уровень доходов, и мы вынуждены держать низкие цены. Лучше бы, если бы цены росли на на 10%, например, а доходы – на 15%. Такая инфляция бы всех устроила, ведь инфляция волнует всех, не потому что инфляция, а потому что доходы не растут с легким опережением. Если бы доходы росли с опережением на 2%, наши внутренние цены подтянулись бы к мировым, и выгода поставок на западные рынки постепенно микшировала бы.

- Как пандемия повлияла на малый и средний бизнес, на граждан и на доходы населения?

- С одной стороны, катастрофически. Оказалось, что у нас запас прочности в целом гораздо выше, чем можно было ощущать и предполагать. С другой стороны, мы видим неприятные тенденции – это социально-экономическая депрессия, начал ломаться рынок труда, он во всем мире ломается – это огромная психологическая проблема. Все процессы на дистанционке или, наоборот, люди уходят на дистанционку, теряют вкус к работе. Эту ломку мы будем ощущать годами.

Что касается малого и среднего бизнеса, то здесь, мне кажется, мы все-таки имеем провальную политику, потому что меры помощи, принятые в России на фоне европейских и американских – никакие.

Если мировые экономисты считают, что чрезмерно мягкие меры привели к инфляции, то у нас тоже [процесс шел] болезненно, но вектор был, противоположный американцам. Наша мера невнятна – все эти небольшие отсрочки, небольшие отмены по налогам. Чем страдает малый бизнес? Для него главный расход – это налоги на зарплату, конечно же. Они и так в России очень велики, и поэтому мы видим в наших больших городах беспрестанно две надписи – либо «аренда», либо «продается». Я думаю, что если взять условный индикатор таких подписей по городам на 1 погонный километр наших улиц, то вот этот индикатор свидетельствует, что ситуация – так себе.

- Считаете ли Вы, что меры поддержки бизнеса в Татарстане недостаточны? Что нужно сделать на ваш взгляд: просто раздать деньги?

- Мне кажется, нет. Но татарстанскому правительству трудно, как и любому региональному – у него не такой широкий инструментарий. Инструментарий все-таки находится в руках либо федерального Правительства, либо федерального Парламента. Я в деталях не знаю, что делается в Татарстане, но я понимаю, что когда критикуют региональные власти, то надо трезво критиковать. Вполне возможно, что власть региона сделала все, что входило в ее инструментарий. Поэтому надо трезво анализировать, что в каждом регионе творится, а не просто ругать.

А что касается федерального, я думаю, что вопрос простой раздачи денег может быть действительно проблемным и большим. Но мне не нравится ситуация. На самом деле, уже на практике у нас рекордный профицит – у нас неосвоенные 2 трлн с 2019 года, с 2020 года, когда остался 1 трлн в бюджете неосвоенный. В 2019-м при этом было общим правилом намекать: «Вы знаете, премьер был не очень эффективный, не знал, куда потратить деньги». Хотя он обязан потратить их, раз это бюджет». С Мишустина спрос в 2020-м был меньше, потому что он только пришел, и сразу вызов неимоверного исторического масштаба. 626 млрд [профицита] – первая половина года, сейчас выяснилось, что один только октябрь дал 500 млрд рублей профицита, и мы выходим на 2 трлн профицита и исторический рекорд по размеру резервов.

Недавно я услышал фразу: «Страна богатеет, граждане беднеют». У нас государство богатеет, страна – это и государство, и граждане, поэтому нельзя сказать, что страна богатеет, а граждане беднеют. Вот эта ситуация – чудовищная диспропорция – мне представляется весьма проблемной. Я думаю, что мог бы быть отказ от налогов вообще. Во-первых, с малого и среднего бизнеса на какой-то вменяемый срок, на несколько месяцев полный отказ от налогов, и бюджет бы поддерживал. И второе, что я думаю, хотя это звучит популистски, но я не политик. Когда мы ставим вопрос: «Давайте 15% НДФЛ платить с доходов, выше определенного уровня». Я готов, только одно объясните мне, чего я добьюсь этим? Я бы хотел увидеть, что россиян с доходами до 25 тыс. вообще освободили от уплаты НДФЛ. 

- Помогли ли гражданам «путинские выплаты»?

- Это такие скромные меры с желанием сохранить увеличение казны, но они все-таки несерьезные. Я полагаю, что мы могли бы пойти другим путем. Мы могли бы волевым решением, например, когда был вопрос о повышении пенсионного возраста. Я «за», я считаю, что демографическая ситуация во всем мире к этому неприятному подталкивает, но с одним условием – если уж мы его так серьезно повысили разово, давайте одновременно решим вопрос принципиального увеличения пенсий, то есть, чтобы пенсии ниже 25 тыс. в стране не было. Мне говорят в ответ: «Как, где взять деньги?» Но есть два момента. Первое – эти деньги вернутся в экономику. В свое время мой шеф по общественной части Анатолий Аксаков сказал: «Если мы дадим пенсионерам, за эти деньги мы можем не бояться, что они утекут из России, они вернутся в экономику, в том числе в виде налогов». А второй момент: давайте сначала установим минимум для пенсионеров, а потом правительству скажем: «Мы минимум установили, решайте в бюджете как-то». Если где-то меньше придется из-за этого профинансировать театр или еще что-то, значит давайте меньше. К сожалению, невозможно жить в стране, где старость означает понятие «нищета» – это же похабно.

- Да, у нас очень удручающаяся ситуация, вырос уровень смертности. Идут сверхдоходы Пенсионного фонда, скоро некому будет платить эти пенсионные деньги.

-Профицит возник в Пенсионном фонде, и это не тот профицит, которому можно радоваться, потому что Пенсионный фонд становится таким эмоциональным жупелом, его просто начинают тихо ненавидеть. Он, конечно, не ворует, но он просто устроен так, и возникает куча вопросов вокруг этого.

Первое – ввести унаследованность пенсий, второе – надо что-то решать с системой отчислений с этих пенсий. У нас есть один прорыв в стране, который мы привыкли критиковать – портал госуслуг. Возникает простой вопрос – давайте привяжем пенсионные исчисления, все процессы к госуслугам. Давайте создадим не только личный кабинет налогоплательщика, а личный кабинет пенсионера, вот с этого я бы начал, честно говоря. Давайте, если человек умирает раньше, решать вопрос, в том числе, и с наследием пенсией.

Но есть еще один неприятный вопрос. Компенсации советских вкладов в очередной раз заморозили на три года. Это равно, по-моему, 7 годовым ВВП. Кто посмелее, говорят: «Ну, вообще-то это нереально». А, может, вытащить на референдум такой вопрос: «Давайте все-таки компенсируем просто 10% всего этого хозяйства, но, к сожалению, остальное спишем». Это лучше, чем обманывать самих себя, что мы когда-то компенсируем.

- Расскажите, как влияют санкции на обычных граждан.

- На самом деле, мы видим, что первые санкции в 2014 году вызвал «крымский синдром». У меня вообще ощущение, что Запад в данном случае принял те санкции, которые он должен был принять, чтобы сохранить политическое лицо, но при этом, вовсе не желая всерьез делать какие-то проблемы на пути экономических отношений с соседями. Это скорее политест такой, потому что список санкционный, который тогда был, касался оборонных технологий и высоких технологий, прежде всего, добычи нефти и газа на шельфе. Нам отказали давать технологии, но это вызов для нашей, в общем, мощной по науке в прошлом стране. В конце концов, мы сами должны уметь свои технологии продавать. Если бы Запад всерьез хотел экономически воевать, то были бы не санкции, а то, что называется словом «эмбарго». Вот это могло убить, но это никому невыгодно – ни России, ни Западу. Поэтому санкции могли бы сказаться по-настоящему, если бы распространились на финансовую сферу, а они практически не распространились.

Когда говорят об отключении от Свифта – это некрасивая история. Когда возникала тема по картам, Россия ответила введением карты Мир. Она неуклюжая, она неудобная, но тут действительно мировые платежные системы виноваты, что война войной, а платежи по расписанию должны идти. Были бы мощные санкции, если бы они были финансовые, но они как-то немножко есть, потому что по-прежнему в российских облигациях мы видим более трети нерезидентов, и, грубо говоря, американский фонд напрямую не может войти в российский, но может быть учредителем малайзийского, в который успешно вкладываются российские.

 - Могут ли наши банки заимствовать за рубежом? 

- Есть такая страна Венгрия, член Евросоюза – небольшая страна без особых амбиций, но она по отношению к санкциям сказала: «Идите к черту, мы с Россией в других отношениях и будем продолжать». Более того, интересная штука, которая широкой публике, видимо, неизвестна – у нас в этом году в очередной раз увеличился товарооборот. Казалось бы, с кем? С Америкой. Только поставки российского мороженого в Штаты увеличились в 20 раз, поэтому все-таки принцип «война войной, а обед по расписанию» – он работает.

У нас российские промышленники до сих пор дистанционно садятся на совещания с украинскими, потому что, несмотря на то, что есть конфликт, есть очень сложная ситуация, есть все-таки экономическая зависимость стран и желание промышленников всего мира продолжать процесс. Тот же «Газпром» с Украиной в спорах, может быть в охлаждениях, но работает же. Честно говоря, меня это радует, по-человечески радует и радует, как экономиста, как в общем радует и ситуация с северным потоком, в том смысле, что худо-бедно, но его достроили. Меня в данном случае немножко смешит позиция Украины, когда «мы с вами не хотим иметь ничего общего», но потом жалобы в Вашингтон: «Скажите им, чтобы газ качали через нас, либо ничего общего». 

- Не секрет, что многие в этом году стали жертвами финансовых пирамид. Расскажите, куда все-таки эффективнее вкладывать деньги?

- Тут есть риск, что сейчас минимум 60% России думают не про то, куда вкладывать и как сберечь и сохранить, а как вообще получить. Первый момент – сделать хоть крошечный, но профицит личного бюджета, пусть расходы будут чуть-чуть меньше. Второй момент – никаких пирамид. У пирамид признак один – гарантированная доходность. И третий момент – диверсифицироваться по валютам, идеальное соотношение сейчас доллар-рубль, в швейцарский франк. Швейцарский франк на случай просадки доллара, доллар – на случай традиционной просадки рубля. Медленная девальвация, а дальше, что называется максимальная диверсификация, куда вкладываете, во что вкладываете, если все-таки вы уже находитесь в том состоянии, когда у вас есть накопленные деньги, даже немного.

- В течение 2021 года Центробанк неоднократно повышал ключевую ставку, она выросла до 7,5%. В чем причина, на ваш взгляд, и какие прогнозы?

- ЦБ ставкой пытается удержать рубль, но вот здесь возникает проблема. Первое – таргет по инфляции, переводя на русский – цель. Если на дворе инфляция 10%, а твои доходы растут на 12%, тебя вовсе не волнует инфляция, никого не волнует инфляция, всех волнует зазор между доходами и инфляцией, поэтому я бы, во-первых, не считал этот таргет жизненно необходимым, он стал идеей фикс.

Во-вторых, они тем самым удержали в этом году рубль, достаточно стабильный, но бюджетное правило и структура экономики такова, что рубль обречен на плавную девальвацию. Надо менять бюджетное правило, у него плюсов до чертиков – это стабильность бюджета и исполнения государственных обязательств, но минусов-то тоже до чертиков. Это правило оно заточено на постоянное уменьшение, пусть плавное, но курс рубля надо, может быть, пересматривать.

Я не претендую на то, что правительство делает что-то не так, но если мы хотим выйти из этой парадигмы, когда рубль все равно обречен на девальвацию, просто вопрос: какая она – резкая или плавная? Надо что-то делать, а что касается ставки, у нас в этом смысле уникальная страна, если ФРС в Штатах поддернет на 0,25 ставку, там все изменится, а у нас цены не изменятся. Частично курс рубля укрепится, но это не значит, что производители и продавцы перестали участвовать в гонке цен. Может быть, они с такой скоростью будут наяривать цены новые, но мы же видим, что мы живем в условиях, когда это не влияет, а то, что высокая ставка сдерживает развитие экономики, это, конечно, однозначно.

Вопрос: «Чего мы больше боимся?». Мне кажется, что исторически у российской власти, особенно в экономике, есть страх перед 1992 годом, что власть больше всего боится гиперинфляции, потери контроля. Бюджетники могут быть спокойны, не повторится история 1993 года, не повторится история с задержкой, не повторится история такой потери контроля. Но плата за этот контроль и относительную стабильность – это, конечно, перспективы развития. При такой ставке ни одна экономика никогда не развивалась – это однозначно. 

- В последнее время ходят слухи среди населения о реформе или даже деноминации рубля. Что вы думаете по этому поводу, какие версии ходят в финансовом сообществе? 

- Версия всплывает, но у деноминации бывают 2 цели: техническая и фискальная. Техническая цель это когда слишком обесценилась валюта, просто убрать нули для большего удобства расчетов. В этом плане мы не в том положении, у нас не надо убирать 2 нуля, мы не накопили такую девальвацию, чтобы технические деноминация была нужна.

Вторая цель – фискальная деноминация, когда условия деноминации таковы, чтобы денежную массу избыточную, по мнению власти, взять с рынка. В самом грубом виде это было во время поволжской реформы, когда денег было до чертиков в Советском Союзе, а вот продуктов и сигарет на полках, чего угодно не было, а это было произведено тогда очень грубо, конечно.

Деноминация все равно приносит легкий ущерб, но я не вижу ни технических предпосылок, ни фискальных предпосылок. Я думаю, что просто модно предсказывать, что правительство «такое-сякое», пойдет на деноминацию.

- Создается ощущение, что тяжелая промышленность, мощные гиганты достаточно неплохо себя чувствуют: «Камаз» отказался от корпоративного отпуска, вертолетный завод у нас наращивает объемы производства, строит цеха. Почему умирает малый и средний бизнес?

- Слава богу, с одной стороны. С другой стороны, тот же «Камаз» наверняка получил удар под дых из-за резкого подорожания металла, и наверняка сейчас на «Камазе» перестраиваются: тектонические сдвиги расходов и доходов все равно идут.

Другое дело, что недостаточен для оптимизма успех промышленных гигантов. Мне кажется, что страну такого типа с различным национальным укладом и с национальными амбициями в отдельных регионах нельзя привести к полному единообразию – к экономическому и какому-то в том числе социально-экономическому. Это просто невозможно, поэтому малый и средний бизнес позволяет диверсифицировать все вопросы не только экономические, но и вопросы несколько, может быть, самобытных моделей в отдельных регионах. Плюс национальные экономические элиты, я не знаю, может, это болезненная и запретная тема для Татарстана, но теоретически мне не очень нравится приход олигархов федерального уровня, например, в ТАИФ.

- Они обещания дали, что они налоги будут платить.

- Вот сидит и владеет некой большой структурой важный для какого-то региона конкретный человек из этого региона. В вашем случае это братья Шаймиевы, для них это все равно дом родной, может, их кто-то не любит, может, любит, не знаю, я не берусь судить, но для них это дом родной. Когда местные элиты сильны, как вот в Краснодаре господин Галицкий, вот как ни странно, может, сейчас у кого-то это вызовет жуткое отторжение как олигархов местных, как человек любит, ну скажем так: при прочих равных – региональные олигархи симпатичнее федеральных, потому что они как ни странно больше создают шанс на успех России в целом и на ее единство именно за счет многообразия.

Мне кажется, что большая беда для России, несмотря на успехи промышленных гигантов, что вот управленческие вертикали в этих гигантах слишком «вертикалятся», исчезает региональное разнообразие, в том числе экономических сил, мне кажется, что это нехорошая история, не то что совсем критичная, но не лучшая история.

- Что делать малому и среднему бизнесу, чтобы «выжить»?

- У малого и среднего бизнеса на все случаи всегда было одно правило: спасение утопающих – дело рук самих выступающих. Я думаю, что прежде всего надо начать аудит своих расходов и доходов. Я думаю, что сейчас время переосмысления с той точки зрения, что, во-первых, где-то допустимы новые форматы. У меня, например, сейчас своя маленькая компания, люди из разных стран даже работают. В этом смысле мы можем выигрывать в государстве, если нам что-то не нравится, мы теперь более свободны, благодаря дистанционной коммуникации в своих решениях, но решения такие же. Малому и среднему бизнесу надо умерить несколько амбиции, перетряхнуть свои модели, подходы, реально прямо с бумажечкой все посчитать.

У нас регионы сейчас скованы в своих возможностях и решениях. Я бы, например, считал позитивным больше передать экономической власти в регионы. Я знаю ситуацию в Чувашии, в общем не так уж велик диапазон инструментария местных властей. Мне кажется, что при том, что есть губернаторы «однодневки», есть губернаторы, я не знаю, «ворюги». Это как всегда в России всякое есть, но в любом случае в целом и в среднем в регионе достаточно людей, и во главе которые стоят, дали бы им побольше инструментарий, сделали бы чуть-чуть ситуацию получше.

- Делать-то что? Бороться за власть, выживать?

- Татарстану в этом смысле легче. Нормально, когда каждый обыватель, каждый из нас ругает свою власть, я ругаю Собянина. Как обыватель вы должны ругать местную власть – это нормальная критика, но я думаю, что в Татарстане ситуация намного лучше, чем во многих регионах в сегодняшних условиях.

Я бы людям посоветовал не ждать каких-то радикально меняющих ситуацию решений властей, мы не о политике говорим. Считаю себя абсолютно свободным в суждениях человеком, не зависящим от власти, но простите меня, я не вижу принцип решения в том, что: «давайте вот здесь с флагами кого-то свергнем, кого-то поставим». Мы это уже проходили, это не значит, что менять ничего не надо, но это значит, что нужно искать общественный консенсус. Он необязательно должен быть добрым, он не подразумевает всеобщего единообразия мнений, но он должен быть компромиссом, эмоционально холодным, без любви к власти, без любви к оппозиции, но консенсус какой-то нужен скорее в области экономики.

- Вы, финансисты, пишите тогда куда-нибудь, говорите об этом, чтобы эти 2 трлн пустили действительно на поддержку.

- Вот это бесполезно, это как с таргетом по инфляции. Я думаю, что это испуг, нежелание допустить бесконтрольность, нежелание оставить бюджетников без зарплат, а это в принципе хорошее нежелание, но оно недостаточно, чтобы экономически двигаться. 

- Хорошо, будем надеяться, что 2022 год все-таки принесет некое облегчение, что мы выйдем из ковидных ограничений, которые, кстати, очень серьезно влияют.

- Мне кажется, тут известная песенка есть нашего юмориста: «Нет, в этот тяжелый, тяжелый год». Дай бог, нам по итогам 2022 не посмеяться, что мы 2021 считали тяжелым.

- Спасибо! Было очень интересно послушать Ваше мнение! До свидания!

Подписывайтесь на наши Telegram-канал и YouTube-канал и следите за актуальными новостями.

Поделиться:
Комментарии (0)
Осталось символов: