— Анатолий Геннадьевич, здравствуйте! Мы рады приветствовать Вас в Казани. Я знаю, что Вы приехали на Татарстанский нефтегазохимический форум. Расскажите, что это было за мероприятие и почему Вы заинтересовались им и приняли в нем участие?
— Поступило предложение от главы республики, для меня это честь. Я хотел послушать нефтяников, узнать, как живет наша энергетика. Времена непростые, основной удар был направлен на финансовый сектор страны и на наши экспортоориентированные отрасли, в том числе и на нефтегазовую, в которой активно работает Татарстан. Поэтому было очень важно послушать людей от этого сектора экономики для того, чтобы принимать выверенные решения, в том числе на законодательном уровне.
— Какие у Вас впечатления от выставки? Нефть – становой хребет не только Татарстана, но и всей России. И как ощущают себя нефтяники, производственники на фоне информации, что якобы сейчас рванет нефть из Ирана, и наша нефть станет невостребованной?
— Они переориентируются на более глубокую переработку нефти, в том числе здесь, в республике. Татарстан в этом плане флагман, он идет впереди, показывая пример другим регионам, и переориентирует потоки экспорта в другие страны — Азию, Африку и даже Латинскую Америку. Все чувствуют себя достаточно уверенно. Понятно, что есть проблемы, в том числе связанные с заменой комплектующих, которые поступали из Европы, США. Но они успешно решаются, я бы даже сказал, с загадочной улыбкой.
Я обмолвился с министром промышленности Татарстана. Он сказал, что рост составляет около 8%, что является хорошим показателем. Санкций будто бы и нет, по цифрам все выглядит достаточно неплохо. Более того, санкции заставили нас делать то, что мы должны были делать, — развивать инфраструктуру, благоустраивать дороги, создавать транспортные коридоры. Поэтому сейчас будем развивать отношения с Востоком, а для этого нужны транспортная инфраструктура, логистика.
— В связи с санкциями депутаты Госдумы проделали огромную работу. Какие законопроекты, принятые депутатами, на сегодняшний день позволяют нивелировать ситуацию? Как вы помогаете преодолевать трудности нефтяникам, промышленникам, бизнесу?
— Мы ослабили всевозможные требования тем же кредитным организациям, финансовым институтам для того, чтобы они спокойнее могли выдавать кредитные ресурсы и осуществлять финансовое обслуживание компании. Раньше требования были жесткие. К примеру, компания вдруг стала неплатежеспособной в силу того, что не получает средства за поставленный товар. Чтобы дальше продолжать работать, она должна получать кредитные ресурсы. По прежним требованиям банк не имел права выдавать таким компаниям кредиты, иначе его бы «прихлопнули» за неправильные действия. Мы в значительной степени либерализовали регуляторную политику, в том числе к заемщикам. И благодаря этому кредитная политика, обслуживание всех финансовых институтов и вообще всей экономики шло незаметно для населения с точки зрения последствия санкций. Все спокойно функционировало.
Также спокойно продолжили работать в России карты Visa и Mastercard. И никто внутри страны не ощутил на себе отключение от SWIFT. Все платежи и расчеты как шли, так и идут благодаря созданной системе передач финансовых сообщений. В финансовом плане Россия функционирует нормально. Понятно, что во внешнеэкономических расчетах, взаимодействиях есть проблемы, и сейчас они решаются, в том числе благодаря взаимодействию с дружественными странами. Также мы активно развиваем цифровые финансовые технологии. К примеру, принят закон о цифровых финансовых активах, который начинает работать. Первые активы уже выпущены. И мы смотрим не только с надеждой, но и с уверенностью, что все санкционные решения в финансовой сфере мы преодолеем с помощью новых технологий.
— С какими параметрами идет исполнение бюджета на этот год? На какой основе будете его формировать?
— Во-первых, санкционные действия против нашей страны на самом деле приносят обратный эффект. Бюджет исполняется с профицитом, по итогам 7 месяцев он составил 700 млрд рублей. По итогу года, я думаю, мы соблюдем баланс, то есть доходы с расходами точно будут сопоставимы. Здесь проблем нет. Фонд национального благосостояния превышает 12 трлн рублей. Сейчас как раз идут дискуссии о том, как будет исполняться бюджетное правило. Раньше по закону цена на нефть была зафиксирована на уровне 44 с копейками долларов за баррель, а все, что свыше — поступало в Фонд национального благосостояния. ФНБ размещался в долларовые и евровые активы, но сейчас они заморожены из-за западных санкций, и есть понимание, что туда инвестировать нельзя. Соответственно, нам надо определиться с ценой отсечения. Минфин предлагает 60 долларов за баррель. Сегодня на рынке больше 100 долларов за баррель, но ЦБ предлагает пониже, потому что конъюнктура сегодняшнего дня не означает, что завтра, в следующем году будет 60 или 70. ЦБ предлагает подойти более консервативно. То есть идут дискуссии вокруг цифры цены отсечения на нефть за баррель. Я думаю, что будет в районе 60 или чуть ниже. Очевидно, что цена будет выше, но пока ситуация на мировых рынках будет непонятной. И возникает вопрос: «Надо ли нам накапливать деньги в ФНБ?» У нас масса задач — инфраструктурных, инвестиционных, которые надо решать.
Я думаю, тактика будет следующая: будет формироваться ФНБ, но не для того, чтобы заморозить эти средства или вернее вложить их, но под низкий процент, а для того, чтобы приобретать бизнесы, технологии, которые позволят развиваться нашей экономике, нивелировать добавленную стоимость. ФНБ — это фактически резерв для развития экономики, а не для того, чтобы застраховать себя от кризисов и перепадов. Этот подход начинает набирать силу и понимание в правительстве страны.
— Будет ли укрепляться рубль? И что делать с вложениями?
— Самый лучший совет — это диверсификация своих активов. Будь то ценные бумаги или валютные активы. То есть приобретайте, разложив свои средства в разные корзины. Я считаю, что курс рубля, который был определен на текущий год — примерно 70-75 рублей за доллар — это комфортно и для экспортеров, которые являются источником значительной степени для нашего бюджета, и для импортеров. Последние благодаря покупкам, которые они осуществляют за рубежом, смогут модернизировать свое производство либо удовлетворить потребности нашего населения. То есть нужна оптимальная величина, которая не будет сильно колебаться.
— Сейчас активно обсуждают создание резервных валют, уход в юани. Ряд стран создают некий консорциум, чтобы противостоять засилию доллара и евро. Насколько перспективна эта позиция? И что делать с теми средствами, которые Запад заморозил у себя?
— Это абсолютное беспрецедентное и незаконное решение. Очевидно, будут споры, какие-то судебные решения. Это долгий процесс. Но получается, что фактически они украли эти средства.
— А не заблокирует ли Китай тоже, если мы сейчас туда направим средства?
— Пока нет никаких поводов думать, что Китай себя поведет недружественно. Поэтому я и сказал, что ФНБ лучше инвестировать в экономику. Но очень важно, чтобы они вкладывались эффективно. А если их просто взять и потратить, то это может вызвать инфляцию. Инвестиции нужно наращивать ускоренными темпами для того, чтобы модернизировать производство, обеспечить импортозамещение и выстроить инфраструктуру на Восток, но все это нужно осуществлять, не забывая про инфляцию. Затраты должны обеспечиваться потоком товаров и услуг, которые народ будет получать благодаря инвестициям, в том числе повышенную заработную плату.
— У людей упала платежеспособность. Как сейчас ощущает себя население?
— Падает реальная заработная плата. Высокая инфляция была спровоцирована главным образом в феврале-марте, произошел сильный всплеск цен. Есть такое выражение «эффект храповика», когда цены взлетают, импортные товары дорожают, в этом случае из-за роста доллара люди начинают больше платить в рублевом выражении. А когда доллар упал, вроде бы цены на эти товары должны снизиться, но «храповик» не пускает. То есть поскольку вся структура ценообразования изменилась, она должна опять же по клеточкам дойти до того уровня, с которого стартовала, а это требует времени. Даже этот эффект влияет на то, что инфляция достаточно высокая. Но она имеет тенденцию к угасанию. В июле у нас несколько недель была нулевая инфляция. Хороший урожай тоже будет влиять на уровень инфляции. И я ожидаю, с учетом всех факторов к итогу года инфляцию 12%. Но весной говорили о 18-20%, а сейчас мы говорим уже о 12%, а некоторые и о 10% по итогам года. То есть ситуация меняется в лучшую сторону.
— Татарстан является регионом-донором — республика больше отдает, и за счет этого кормятся другие субъекты, которые не столь продвинуты. И эта несправедливость многих здесь озадачивает. Должны ли быть финансовые стимулы для таких регионов, которые стараются развиваться?
— Татарстан — молодец! С удовольствием вспоминаю своего давнего товарища Минтимера Шаймиева, и, естественно, Рустам Нургалиевич многое делает как руководитель для развития республики. И в правительстве, и в бизнесе мощная команда. Но надо вспомнить, что когда-то в прошлом Татарстан не отдавал федеральному центру вообще ничего и благодаря этому в том числе создал базис, который использовали умно. Это ему сейчас позволяет выглядеть лучше, чем многие другие регионы. Бедные с точки зрения бюджетной обеспеченности и потенциала регионы, где нет нефти и газа, не имели возможности в те годы развиваться. Они не смогли создать такой задел. И если мы сейчас их поставим в равные условия с точки зрения получения средств из федерального бюджета, то это будет закрепление несправедливости. Да и структура экономики так сложилась, что у нас нефтяные и газоносные регионы имеют большие доходы, и, естественно, Богом подаренные ресурсы позволяют им выглядеть лучше. На мой взгляд, система справедливая. Налоги распределяются справедливо между всеми регионами, предприятия платят в местный бюджет. Так как бюджетная обеспеченность у регионов ниже, то эта разница компенсируется. При этом должно быть время, в течение которого выравнивание в бюджетнообеспеченности должно быть предусмотрено. То есть каждый регион должен понимать, что за какой-то промежуток времени ему надо выходить на самообеспечение.
— Но это продолжается уже почти 30 лет. Не развиваться — это спокойнее и легче, так как ты знаешь, что тебе дадут деньги, например, на зарплату бюджетникам.
— В Татарстан вкладываются огромные средства из федерального бюджета. Даже трасса М12, которая строится от Москвы до Казани, — это мощнейший толчок для развития самой республики. Хотя огромные федеральные деньги тратятся на строительство этой дороги. То же самое касается скоростной железной дороги. Есть разные источники для поддержания такого региона, как Татарстан.
— Для чего проводится банковский форум? Какие решения там могут быть приняты? И что полезного он может привнести для финансовой системы?
— В ближайшее время мы собираемся проводить в Татарстане всероссийский банковский форум — с 21 по 24 сентября. В мероприятии примет участие и Эльвира Набиуллина, также ожидаем Антона Силуанова. Ежегодно мы проводили такой форум в Сочи. В этом году мы решили провести его в Татарстане, опять-таки потому что это мощнейший регион, способный переработать большие кредитные ресурсы. Здесь большой финансовый потенциал. Нужно сказать и об интеллектуальном потенциале, в том числе и о финансистах, которые здесь работают. Он тоже полезен для того, чтобы они высказали свои идеи, предложения.
Ключевая тема форума — стимулирующее регулирование. ЦБ готов к изменению парадигмы своих действий. Если раньше он вводил стабилизирующее регулирование, то сейчас меняется парадигма. Есть понимание того, что надо регулировать развитие экономики, надо стимулировать кредитование импортозамещающих производств, новых технологий. И это нужно делать в том числе инструментами Центробанка — льготные нормативы кредитования интересных проектов. То есть ЦБ готов разрешать банкам кредитовать перспективные производства и не будет их наказывать по каким-то своим показателям.
— А может ли ставка ЦБ понизиться еще?
— Если инфляция продолжит свое падение, то и ставка снизится. Но некоторые признаки говорят о том, что бывают и всплески в обратную сторону. Например, если упадет курс рубля, то это скажется на цене импортных товаров, что, в свою очередь, скажется на определенной инфляционной составляющей, а это будет противодействовать снижению ставки.
— Как будут защищены банки, которые попали под санкции?
— Центробанк принял решение для всей системы, которое позволило работать в более благоприятных условиях с точки зрения требований ЦБ. А для крупных банков, которые попали под жесточайшие санкции, осуществляются специальные меры поддержки. Но того потенциала, который есть у этих банков, вполне хватает для того, чтобы выполнять задачи по кредитованию экономики и выполнять обязательства перед своими клиентами. Получается, что система выдержала мощнейший удар. Западные страны, которые вводили санкции, рассчитывали, что народ уйдет из банков, потому что они не смогут выполнять свои обязательства, и был расчет на разрушение финансовой системы страны, но она работает, что говорит о ее прочности.
— Но выдержим ли мы эти санкции при длительном периоде, ведь непонятно, сколько это будет продолжаться?
— Когда ввели санкции, в первую очередь обсуждали, что нужно предпринять, чтобы противостоять этим решениям. Сейчас же мы обсуждаем, как двигаться вперед. Мысли уже совсем другие. Да, санкции — это неприятно, но мы уже успокоились, власть в том числе. Мы сейчас должны просчитывать еще большие санкции и риски, которые могут наступить.
— А почему не вводятся контрсанкции?
— Я думаю, что мы не должны идти на поводу, а должны исходить из интересов народа, страны и не действовать импульсивно.
— Спасибо Вам! Будем ждать банковский форум.
— Спасибо! Мы находимся на пороге больших перемен, и это вселяет оптимизм, в том плане, что приходит что-то новое для того, чтобы мы, опираясь на свой мощнейший потенциал, начали делать нашу страну еще более великой, чем она есть.
Подписывайтесь на наши Telegram-канал и YouTube-канал и следите за актуальными новостями.
Если вы стали очевидцем интересного события, сообщите об этом нашим журналистам: info@tatarstan24.tv или +7 900 321 77 22.
