Татьяна Мерзлякова рассказала, как изменилась благотворительность в Татарстане

— Татьяна, здравствуйте. На этой неделе отмечается Международный день благотворительности. Насколько организации, творящие благо в нашей стране, ощущают себя комфортно?

— Здравствуйте, наверное, если бы вы задали этот вопрос лет десять назад, то получили бы ответ, что очень сложно заниматься грамотной и прозрачной благотворительностью. Но сегодня к благотворительным фондам повышенное внимание со стороны разных структур и это правильно. Пристальное внимание к благотворительности должно оказываться, чтобы была ответственность за средства. Сейчас очень многие организации борются за то, чтобы войти в список проверенных фондов.— Еще совсем недавно на перекрестках стояли молодые люди с коробами, где были нарисованы несчастные дети, которым собирали деньги. После того, как прохожие обращались к правоохранительным органам с просьбой проверить ту или иную организацию, выяснялось, что эти коробки ни к каким фондам не принадлежат. Сейчас их не видно, почему так случилось? Потому что правоохранители стали лучше работать или просто система изменилась? 

— Сейчас выстраивается гражданское общество, общественность стала более внимательной.  Вопрос о таких сборах поднимали на различных совещаниях. Сегодня людей предупреждают, что никаких переводов на карту не должно быть, а любой куб для сбора денег должен быть опечатан, и при извлечении оттуда денег, должна быть собрана комиссия из трех человек. Есть кубы, которые стоят в магазинах, например, от фонда Анжелы Вавиловой, они опечатаны и проверены. Внимательнее надо быть к тем, что появляются в автобусах или в метро. Там могут появляться и коробки сбора от несуществующих фондов.

— Насколько все эти мошеннические схемы нанесли репутационный вред добропорядочным благотворителям?

 —  На самом деле благотворительность сильно упала в глазах общественности. Но ситуация стала выравниваться где-то два назад, когда мы стали активно говорить о прозрачной благотворительности. Подотчетная история имеет свои плоды, информация о том, куда идут деньги, открыта.

— «Добрая Казань» работает со многими благотворительными организациями, обычно на таких сайтах есть две кнопки: «Оказать помощь» и «Необходима помощь».  Кого больше? Вы же наверняка отслеживаете ситуацию. На какие кнопки чаще кликают?

— Сейчас разница выровнялась, еще и за счет того, что оказать помощь можно не только деньгами, но и любыми другими ресурсами, в том числе и своими умениями. Люди помогают, к примеру, развозить лекарства, довезти инвалидов. Это та история, когда огромное казанское общество объединяется, чтобы выполнять какие-то нужные дела. Также активно помогают и крупные предприятия, существует и корпоративное волонтерство. Бизнес стал отзывчивее.

—  Вы давно в этой сфере работаете, наверняка, видите, как она трансформируется.  Со временем добрых и отзывчивых людей становятся больше или меньше?

— Конечно, добрых дел становится больше. С начала СВО появилось много людей, которые заинтересовались благотворительностью. Многие, кто заходил через тему СВО, оставались и интересовались, чем еще можно помочь.— Вы затронули СВО, сейчас активно реализуется помощь и бойцам, которые находятся в зоне проведения спецоперации, и их семьям. Это сейчас основной центр внимания всех благотворительных фондов и волонтеров. А нет ли опасности, что на периферии зрения остаются другие проекты? 

— В самом начале действительно огромный перевес был в сторону СВО. Но сейчас все выравнивается. Возвращаются и программы помощи инвалидам, и пожилым гражданам, не забывая и про бойцов СВО.

— Вновь обращать к вашему опыту. Как вам кажется, со временем люди стали добрее? На ваш взгляд, меняется ли что-то в отношении молодежи?

— Мне кажется, у нас потрясающая молодежь. К нам приходят целыми группами из разных институтов. И это не просто практика, а настоящее желание помочь.

— Я посмотрел, сколько в России действует благотворительных фондов и просто изумился, потому что речь идет о нескольких десятках тысяч благотворительных фондов. Государство принимает активное участие в том, чтобы их структурировать, но не кажется ли вам, что их все-таки слишком много?

— Благотворительный фонд может открыть любой человек, у каждого из фондов свои цели, это не всегда про сбор средств, например, там могут оказывать информационную поддержку и так далее. Поэтому все фонды имеют место быть, потому что проблем у людей большое количество.

— На ваш взгляд, человек, который занимается благотворительностью, какими качествами обладает? 

— Я считаю, что у благотворителя должен быть холодный ум, он должен понимать, куда направлять свои ресурсы. Под воздействием эмоций мы можем принять не то решение.

— Спасибо большое. Я хочу поздравить вас, а также всех благотворителей с этим замечательным праздником.

— Спасибо вам.