«Мы вырываем коррупцию с корнем»: Валерий Липский о работе СК, борьбе с коррупцией и ОПГ в Татарстане

— Валерий Андреевич, здравствуйте! Общественность всегда интересовали коррупционные преступления, но сейчас масштаб борьбы с коррупцией действительно радует. Какие дела на завершающей стадии? Кто в работе? Будет ли продолжаться работа по громким делам в отношении глав районов, по тем, в отношении кого уже есть судебные решения?

— Здравствуйте! Безусловно, работа по выявлению коррупционеров продолжается и будет продолжена. Она всегда велась, сейчас активизировалась. Мы направили несколько дел в суд в отношении глав районов.

Сейчас на завершающей стадии расследование уголовного дела в отношении бывшего вице-премьера, министра образования, бывшего главы Актанышского района Фаттахова. В ближайшее время планируем направить дело в суд. Также в отношении ряда других руководителей проводятся следственные действия, оперативно-розыскные мероприятия. Пока не принято юридически значимое решение — обстоятельства разглашать не буду. Работа ведется и будет продолжена.

— Валерий Андреевич, чиновники часто попадаются на серых схемах. Всё это, как правило, всплывает. Это личная жадность или что-то большее?

— Некоторые чиновники иногда страдают от ощущения безнаказанности. А потом их противоправные действия выявляются правоохранительными органами.

— Это хищение из бюджета?

— Это может быть хищение из бюджета, взяточничество, превышение должностных полномочий. Круг широкий. Кто в какой-то момент поступился с совестью — рано или поздно попадается, даже если прошло много времени.

— Как вы оцениваете изъятие имущества в пользу государства, например, в деле Сергея Миронова? Это действенная мера?

— Несомненно. Прокуратура очень грамотно работает в этом направлении, чтобы чиновники понимали: даже если они незаконно обогатились, купили недвижимость или имущество, то рано или поздно у них спросят — на что ты это заработал? Он, например, лоббировал чьи-то интересы, формально не попался, но получил доход, несоизмеримый с зарплатой. Работа ведется. Прокуратура — флагман по этим вопросам, мы поддерживаем. Со своей стороны ведем борьбу в уголовно-правовой плоскости.

— Удается вскрыть все цепочки или есть противодействие?

— Несомненно, нечистый на руку чиновник считает, что имущество — его и его родственников. Борется в судах, предоставляет различные, иногда ложные сведения. Мы следственным путём опровергаем эти доводы. Ведется совместная работа.

— Как вы доказываете вину спустя годы? Ведь доказательства могут исчезнуть.

— У нас есть архив уголовных дел, приостановленных из-за неустановления обвиняемого. Это убийства, изнасилования, коррупционные преступления. Отдел криминалистики ведет аналитическую работу, проверяет старые дела. Раньше недостаточно внимания уделяли расследованию таких преступлений. Сейчас проводим генетические, одорологические экспертизы.

Например, раскрыли убийство девушки спустя 10 лет. Тогда криминалисты зафиксировали следы, и спустя годы по экспертизе удалось установить убийцу. С помощью генетического материала раскрыты дела маньяков, серийных убийц. Это, например, дело маньяка Птицина. Используем и технические средства — мобильные телефоны, видеонаблюдение. Это якоря, по которым можно отследить преступника.

Недавно завершили дело по так называемым «первакам» — шесть обвиняемых, двое умерли ещё до суда. Было совершено несколько убийств. Дважды выносился оправдательный приговор, но спустя годы мы собрали доказательную базу. Присяжные признали их виновными. Они осуждены на сроки свыше 10 лет.

— Используете ли искусственный интеллект в расследованиях?

— Конечно, мы привлекаем ИИ при расследованиях. Представьте массив телефонных соединений, которые следователь вручную анализировал бы два месяца. Сейчас мы забиваем данные в программу — и получаем нужные номера за считаное время. Не буду раскрывать всё, где используем ИИ, но он активно помогает. Мы развиваемся. Нам выделяют новое криминалистическое оборудование, работа идёт.

— Что с организованной преступностью? Появляются слухи о молодежных бандах. Удалось ли их локализовать?

— Организованные группы есть, но это не 90-е, когда улицы делили по асфальту. Сейчас беспокоят наркопреступления. Молодёжь создает группы ради лёгкого заработка. Санкции по этим статьям весьма большие — до 20 лет лишения свободы. Совершаются и кражи, но я бы не сказал, что они достигли какой-то точки кипения в республике. Ситуацию контролируем. Выявляем, расследуем, направляем в суд. Это хорошая тенденция — вырываем с корнем.

По делу «перваков» прошло 30 лет, но родственники благодарны, что преступники наконец осуждены и мы добились справедливости.

— Борьба с неуплатой налогов в бюджет — еще один пласт вашей работы. Насколько успешно удается бороться с должниками?

— Работа не сравнима с тем, что было. Пополнение бюджета — приоритет. Мы подключаемся, когда налогоплательщик не просто не платит налоги, а преступным путем пытается скрыть сумму, которую он должен заплатить в бюджет Татарстана и России. Татарстан занимает лидирующую позицию по привлечению к уголовной ответственности неплательщиков налогов, и не просто по направлению дел в суд, но и по возмещению ущерба. Мы быстро принимаем решение по всем материалам, поступающим из налоговой инспекции, отсюда и положительный эффект.

— Это здорово! Еще один вопрос по миграции. Насколько эффективно законодатели действуют сейчас в плане ограничения миграционных потоков? Потому что есть ряд преступлений, которые совершаются исключительно миграционными сообществами. Как удается контролировать эту ситуацию?

— Не буду кривить душой, у нас вызывают нарекания то, как происходит регистрация мигрантов. Об этом неоднократно высказывался председатель СК Александр Бастрыкин. Следственный комитет вносил предложение в Госдуму по работе с мигрантами. Мигранты должны быть трудовой силой, а не навязывать чужую культуру и нарушать законы и традиции народов, проживающих на территории нашей страны.

Естественно, работу надо усиливать. Миграционную работу курирует МВД. Мы, со своей стороны, привлекаем к ответственности мигрантов, которые совершили преступления, должностных лиц, органы правопорядка, которые незаконно ставили на учет мигрантов.

— То есть проблема сохраняется?

— Да, проблема есть. Это латентная преступность. Не всегда есть заявление от потерпевшего. Но работа ведётся. В этом году мы направили в суд два дела в отношении фирм по сдаче экзаменов по русскому языку, по сбору документов. Камеры фиксировали, как человеку подсказывали ответы, хотя он едва говорил по-русски. Институты, желая получить прибыль, шли на нарушения. Мы это пресекаем.

— Сегодня подводились итоги полугодия. Как вы оцениваете работу управления?

— Всегда хочется лучших результатов. Но коллектив у нас сильный. По результатам анкетирования центрального аппарата мы входим в тройку подразделений по морально-психологическому климату. Естественная ротация кадров, молодёжь приходит, есть те, кто завершает свой трудовой путь. Но в целом каждый предан своей работе.

Есть недостатки, но, как говорится: «Нет недостатков только у тех, кто не работает». Поэтому, в целом, результатами работы следственного управления я доволен. Сегодня отмечали сильных руководителей: Альметьевск — первое место, Елабуга — второе. Отстающих не озвучим, дадим им шанс исправиться.

— Какие задачи перед собой ставите до конца года? Ждать ли громких дел?

— Задача — улучшить качество расследований, сократить сроки, особенно там, где дела затянулись. Также — работа с потерпевшими: разъяснять позицию закона. Многие ошибаются, перекладывают вину. Нужно работать с людьми.

— Приёмы граждан — важная часть вашей работы. С какими вопросами чаще всего к вам обращаются?

— Вопросы разные. Не всегда по уголовным делам. Иногда бытовые — нет пандуса для инвалида, в деревне нет асфальтированной дороги. Мы обсуждаем это с органами республиканской власти, по мере возможности решаем. Не остаемся бездушными, даже если это не наша компетенция.

— Власти республики прислушиваются?

— Несомненно. Вы упоминали налоги: за пять лет мы вернули в бюджет более 40 миллиардов рублей. Коммерсанты это видят и делают выводы. В результате с 2020 по 2025 год сбор налогов в республике вырос в два раза.